В то лето Марине исполнилось восемнадцать. Родители воспитывали ее в строгости, и она еще не познала физической стороны любви. Хотя у нее был молодой человек — одноклассник Димка, который только неделю назад набрался смелости ее поцеловать. У них получилось даже что-то вроде петтинга (это слово было модным среди одноклассниц Марины). Дима гладил ее грудь, отчего соски затвердевали и сжимались в комочки, а Марина засунула руку Диме в штаны и, зажав небольшой пенис, дергала рукой вверх-вниз. Конечно, их застукала Маринина мама, оттого-то, наверное, ее и заслали в на все лето в деревню к бабушке.

Больше всего девочка боялась, что за лето Дима познакомится с новой девочкой и будет с ней открывать мир удовольствий. Поэтому она решила провести время с пользой и вернуться в город загорелой, с отросшими волосами (где то она слышала о том, что ребятам нравятся длинные волосы) и опытной. Для этого она, в тайне от родителей, привезла с собой книгу о том, как стать желанной и распечатала из интернета много полезных советов, которые собиралась изучить вдали от всевидящего ока родителей.

Друзей здесь у Марины еще не было, и она брала с собой книгу и уезжала на велосипеде к озеру. Лето выдалось жарким, воздух был наполнен запахами цветов, скошенной травы и душистой земляники.

Обойдя стороной большое озеро, у которого обычно собирались толпы народа, она подъехала к небольшому пруду, поросшему высокой травой по краям и окруженному высокими деревьями.

Здесь, сняв верх от купальника, Мариночка легла на спину загорать, приподняв и согнув в колене правую ногу. Она закрыла глаза и погрузилась в сладкую дрему. До ее слуха доносился лишь цокот цикад, жужжание шмелей и детские восторги вдалеке у озера. Легкий ветерок обдувал тело, а солнце ласково припекало кожу. Марина не заметила, как задремала.

Ей снился Дима, ласкающий ее грудь. Под его ладонями соски ее затвердели, грудь высоко поднималась от глубоких вздохов. Что-то мокрое очертило ореол на грудке, и Марина сладко застонала.

Крепкая рука гладила складочки на ее теле, от чего все тело охватывали мурашки, и вдруг палец проскользнул сквозь поросшие едва пробивающимся пушком складочки половых губок и задел какую-то невообразимо приятную точку. Тело Марины бросило в жар, по спине пробежала сладкая дрожь, а внизу все увлажнилось. Уже чувствуя, что удовольствие наступает наяву, а не во сне, но еще не в силах преодолеть сонную негу и открыть глаза, Марина раскинула ноги пошире, отдаваясь соблазнительным ласкам. Когда дерзкий палец, смоченный ее соками, без труда проник в ее лоно, она даже успела удивиться, почему этому не препятствовала ее девственность. Движения пальца ввели ее в некое подобие транса, она уже стонала в полный голос, извиваясь всем телом под жаркими солнечными лучами. И вдруг, когда ей показалось, что вот-вот что-то должно было произойти, ощущение наполненности покинуло ее.

Открыв глаза, она увидела неясную фигуру небритого мужчины, с вожделением глядящего на нее. Марине стало неловко — она лежала перед незнакомцем голая, да еще стонала и текла, как последняя шлюшка, и страшно — вдали от всех, одни в лесу, он ведь может сделать с ней все, что пожелает! Наконец, ей стало противно — он был ровесником ее отца, и в его взгляде горел огонь решительного желания удовлетворить свои потребности. А больше всего Марине было жаль своей девственности, которую она пожалела неделю назад для любимого Димы.

Все эти мысли промелькнули в ее голове, пока мужчина стягивал с себя шорты. Марина с ужасом смотрела на его обнажившийся член, до того огромным он ей показался после ее одноклассника. Она прикинула свои шансы убежать, но босиком по лесу далеко не убежишь... И все же она сделала последнюю попытку — подскочила на своем покрывале, но была быстро схвачена его сильными руками и прижата к широкой волосатой груди.

От запаха настоящего самца у Марины закружилась голова. То ли от отвращения, то ли от возбуждения, ее тело предавало свою хозяйку. Только начинающая проявляться сексуальность и гормоны жаждали ощутить в себе тот внушительный орган, почувствовать его силу и отдаться на милость победителя. Но разум усиленно сопротивлялся, подкидывая нелицеприятные образы не первой молодости мужиков с рынка, встречающих ее, молоденькую блондинку, жадными сальными взглядами и неуважительным улюлюкиванием. Этот тоже был смугл, черноволос и имел на груди, шее и руках толстые кольца волос.

Она стала вырываться из его объятий, но елозание привело к тому, что он еще больше возбудился и крепко прижал свой твердый член к ее нагретому на солнце нежному бедру.

Словно прочитав мысли Марины, незнакомец перевернул ее на живот и стал смачивать своей слюной ее упругий анус. Марина не знала, радоваться ли ей сохранности девственности, ужасаться ли действиям насильника или огорчаться оттого, что проснувшаяся в ней страсть не найдет выхода. В страхе сильной боли, она хотела уже перевернуться и отдаться так, как показывают во всех молодежных фильмах, как мужчина, поняв ее непокорность по-своему, с силой развел ее ягодицы, максимально открывая дрожащее отверстие, придавив ее своим тяжелым телом. Мариночка зажмурилась, из ее горла вырвался хрип боли, когда твердый член начал входить в ее святая святых. Совсем не так она представляла себе секс, по крайней мере, никакого удовольствия она не чувствовала, только острые приливы боли, отвращение к своему насильнику и чувство, будто ее используют, как шлюху. Тут, его пальцы небрежно дотронулись до ее лона, и Марину подхватила волна вожделения. Раз за разом ее пробивал словно бы насквозь огромный член ее насильника, а Марина подмахивала ему, и не могла сдержать сладких стонов.

Еще, еще, еще, еще... бешено стучало в ее висках одновременно с каждым толчком. Ее клитор превратился в оголенный провод, казалось, еще миг — и она взорвется. Мужчина сменил позицию — теперь Марина сидела в вертикальном положении, насаживаясь уже самостоятельно на его толстый член, одной рукой он продолжал стимуляцию ее клитора, а другой ожесточенно мял то одну, то другую мягкую податливую грудь, до боли сжимая между пальцами комочки ее сосков.

Вот, наконец, ее тело получило долгожданную разрядку, несколько секунд она еще по инерции продолжала подпрыгивать на своем насильнике, а затем и он с глухим рычанием низвергнулся в девочку горячими тягучими потоками пряной спермы.

— Ну как, понравилось, Афродита? — с легкой иронией спросил мужчина.

— А как вас зовут? — Марине собственный вопрос показался наиглупейшим, но слово, как говорится, не воробей...

— Андрей, — усмехнулся он. — Я вижу, тебе понравилась наша игра. Хочешь поймать еще больший кайф?

Марина засомневалась. Андрей (или, как было бы правильнее выразиться, дядя Андрей) был ей противен, однако он так ловко орудовал той своей штукой, что отказываться не хотелось. Конечно, она, по-видимому, лишится своей девственности, но зато он научит ее, как доставить мужчине удовольствие, и тогда среди ее сверстниц точно не будет ни одной, кто мог бы потягаться с ней в мастерстве.

— Вижу, дама согласна, — хищно оскалился Андрей. — Тогда пойдем купаться.

Он подхватил ее на руки, засмеявшись ее неуместным попыткам прикрыть от него свою грудь, отбросил ее руку и губами мягко ущипнул за правый сосок. У Марины вырвался вздох, а внизу живота снова начала подниматься теплая волна возбуждения. Она закрыла глаза и представила, что это Дима ласкает ее грудь. Странно, но образ Димы уже не был для нее таким таинственно-пленительным и возбуждающим. Мысли об Андрее заводили ее с пол-оборота, а ее парень казался маленьким и неумелым.

Андрей помыл свой внушительный орган, помог подмыться Марине, они немного поплавали, отдыхая и расслабляясь. И вот, ее уже несут обратно на покрывало, поглаживая в расслабляющем ритме ее тело.

— Сначала ты должна возбудить мужчину, — произнес он, пододвинув свой член ко рту Марины и немного потершись головкой о ее губы.

Девушка разомкнула губы и провела языком вдоль его ствола, затем втянула его в себя насколько могла и закашлялась. Андрей показал ей, как надо двигаться, и начал с упоением трахать Мариночку в ротик. Его член пропах сексом, Марине даже казалось, что этот пряный запах его и ее возбуждения витает вокруг них в жарком воздухе. Она упивалась его слабостью, Марине казалось, что она может сделать с ним все, что пожелает. Внезапно до ее слуха донесся какой-то всхлип от ближайших кустов. Она подняла глаза и увидела, как один из мальчишек с озера подсматривая за ними, дергает вверх-вниз рукой в области паха.

Еще утром Марина бы сгорела со стыда при мысли о том, что ее застали в таком положении, но сейчас то, что за ее развратным поведением наблюдает третий, невероятно ее возбудила. Андрей тоже понял, что за ними подглядывают, и повернул голову Марины так, чтобы их наблюдателю были видны все детали того, как красная головка появляется и исчезает в Маринином ротике. Она демонстративно вылизывала член мужчины, то ускоряя, то замедляя темп, проводя своим язычком по уздечке и периодически вбирая в рот его яички. Откуда в ней родились эти инстинкты, Марина не знала, но по реакции Андрея понимала, что все делает правильно.

Наконец, Андрей отстранил от себя девочку, опрокинул ее на спину и одним рывком глубоко вошел в ее лоно. Мариночка сжалась от боли, но Андрей, не останавливаясь, начал двигаться внутри нее. Через пару минут монотонных движений Марину окутала сладкая нега, а когда Андрей пальцами стал стимулировать ее анус, проникая сразу в оба отверстия, ее унесло на волнах невероятного наслаждения. Сквозь прищуренные веки, она наблюдала за тем, как подсматривающий мальчик, затаив дыхание, завороженный, словно в трансе, жадно ловил каждое их движение.

— Глубже, сильнее! — выкрикивала она, не стесняясь, с упоением вбирая в себя всего мужчину. Он отвечал ей невнятным рычанием, вырывающимся из него в такт их рваному дыханию. Еще до того, как они оба кончили, юноша убежал.

— Приходи завтра, — вкрадчиво проговорил Андрей, одеваясь, — повторим наши подвиги.

Но Марина больше не приходила к пруду. «Это было временное помешательство, вызванное жарой, — решила она. — Я должна вести себя прилично».

И, несмотря на подобные мысли, еще очень долго перед сном призывала она в своей памяти этот день, представляя разные эротические сцены с участием Андрея, кончая каждый раз и обещая больше никогда об этом дне не вспоминать.