Как-то летом я решила поехать к бабушке в далекую деревню, которая имела очень древнюю историю. Ее основали еще в 16 веке, поэтому местные жители очень гордились этим фактом и всевозможно сохраняли традиции и обычаи. Я собирала вещи, и уже думала о том, как хорошо проведу неделю, наслаждаясь солнцем, красотой природы и отсутствием спешки и суеты.

Утром следующего дня я уже удобно устроилась на верхней полке поезда, предвкушая скорое прибытие. Несколько часов пути прошли для меня очень быстро, поскольку я неплохо вздремнула и меня разбудила проводница. Я забрала сумку и вышла на станции. Здесь все было по-другому. Даже дышалось как-то иначе, и чувствовались какие-то силы, идущие из-под земли, которые наполняли меня светлой энергией и легким трепетом в сердце.

От станции мне пришлось идти не так долго, поскольку, как и обещали местные власти, проложили дорогу через лесок, что отделял деревню от железной дороги. Я без колебаний пошла по еще незнакомой дороге, и уже через несколько минут в просветах между деревьями увидела первые дома. На краю деревни стояли в основном брошенные, покосившиеся, осунувшиеся постройки. Но, к моему удивлению, среди них я заметила один дом, который на их фоне очень выделялся: он был жилым. Я уже прошла окраину и заходила в жилую часть деревни, как вдруг наступила на что-то мягкое. Приглядевшись, я поняла, что это была тряпичная кукла, глаза которой были сделаны из пуговиц. Я подняла куклу, рассмотрела ее и положила ее в сумку. Ничего примечательного в ней не было, я подумала, что кто-то из детей обронил ее, и не придала никакого значения. Думала, отдать законной хозяйке, когда приду в деревню. Помню по себе, как расстраивалась, когда теряла любимые игрушки.

Бабушка встретила меня радостно, на столе уже стоял обед, но мне что-то было не до обеда. Начала кружиться голова, и я села в кресло, заботливо подставленное бабушкой.

— Что с тобой, Эммочка? Может, на солнце перегрелась? Говорила тебе, носи с собой воду, в эту жару хоть как-то спасаться нужно, — бабуля сидела рядом и обмахивала меня газетой.

— Наверное, мне просто надо отдохнуть. Много работала в последнее время. Принеси мне из сумки таблетки, пожалуйста.

Бабушка покачала головой, встала и пошла в комнату. Вдруг я услышала ее испуганные причитания:

— Это что ж такое делается? Как эта дрянь к тебе попала? Где ты ее нашла?

Я удивленно повернула голову, и увидела, как она держит ту самую куклу щипцами.

— Я думала, что это кто-то из детей потерял, хотела вернуть. А что не так?

— Ой, как же быть-то теперь? – сокрушалась бабушка, — Это же тряпичная кукла Степаниды.

Она такие по всей деревне раскладывает, чтоб порчу навести да от этой куклы потом силой человеческой питаться. Сглаз на тебе, деточка. Как пить дать!

Я не поверила в бабушкины слова, а просто выпила лекарство и откинулась на спинку кресла. Я надеялась, что мне полегчает, но становилось только хуже. Голова будто вот-вот расколется на части, в глазах темнеет, а ноги-руки немеют. Я не понимала, что со мной происходит, но бабушкины слова снова всплыли у меня в голове.

— Нужно вести тебя к Нилу. Никак и правда Степанида сглазила, да энергию твою себе и забирает. Надо идти, пока не поздно.

Бабушка побрызгала меня водой, и повела к тому дому, который стоял среди обветшалых построек. Она постучала в окно, и через минуту дверь нам открыл высокий черноволосый мужчина лет тридцати. Мы вошли в дом, нетипичный для знахарей и колдунов. В моих представлениях все было не так. Я начала присматриваться, но меня прервал его высокий спокойный голос:

— Вижу, кто-то забирает силы. Порча на утрату здоровья, скорее всего. Оставьте нас, Евдокия Ивановна, я осмотрю вашу внучку, и проведу обряд при необходимости.

Бабушка послушно ушла, сказав, что будет ждать меня дома. Колдун попросил меня сесть на стул, а сам стал напротив и зажег свечу. Через ее огонь он смотрел мне прямо в глаза. Он был довольно симпатичным голубоглазым мужчиной.

— Так я и думал. Порча на тебе.

Я рассказала ему о кукле, и он снова убедился в своих догадках. Он стал позади меня так близко, что я чувствовала исходящее от него тепло. Мужчина положил мне руки на плечи и сказал, что обряд снятия порчи требует некоторых усилий. Моя голова болела настолько, что я была согласна на любую магию.

Колдун взял меня за руку и повел в комнату, которая освещалась только при помощи нескольких свечей в массивных канделябрах. Посреди комнаты стояла кушетка, покрытая черной накидкой.

— Садись, и не спрашивай меня ни о чем. Я возьму порчу на себя, но таким способом, который более всего подействует.

Я согласно кивнула и села. Он достал несколько лент с верхней полки:

— Тебе нужно лечь и завести руки за изголовье.

Я послушно исполнила его приказ, еще не догадываясь, что он собирается делать. Мужчина мягко связал мне руки, но настолько крепко, что я даже не могла ими пошевелить. Затем привязал и ноги к ножкам кровати. Тут я начала немного паниковать, но колдун просто подошел ко мне, наклонился и поцеловал.

— Не нервничай. Я просто заберу все зло, предназначенное тебе. Я не причиню тебе вред, поверь.

Его поцелуй будто ожег мне губы. Мне захотелось еще. Я подалась навстречу его губам, и он повторил. Он целовал медленно, с нескрываемым желанием. Его рука скользнула по моей груди, задела живот и переместилась на бедро. Он опустился ниже, покрывая горячими поцелуями мою шею, ключицы, попутно исследуя рукой другие части тела. Колдун расстегнул пуговицы моей рубашки, а затем одним легким движением поднял бюстгальтер, освобождая грудь. Сначала он несколько секунд смотрел на нее, а затем стал целовать, покусывать нежную кожу. Его язык касался сосков то едва слышно, то очень настойчиво. Я чувствовала, как внизу живота собирается что-то теплое и тяжелое. Мужчина опустился еще ниже. Теперь его внимание было направлено на мой живот, который вздрагивал от каждого поцелуя и покрывался мурашками.

Затем не спеша он переместился к бедрам. Каждый его поцелуй горел на коже огнем. Мне уже не терпелось почувствовать его в себе, но он продолжал наращивать во мне желание. Наконец, он отодвинул мои трусики, и провел языком вдоль половых губ. Этого мне было достаточно, чтобы полностью отдаться в его власть. Сейчас он был единственным, чего мне хотелось больше всего. Его язык двигался все увереннее, очерчивая каждый изгиб, что вызывало глухие стоны из моей груди. Мне хотелось все больше. Я хотела, чтобы он вошел в меня и как следует отымел.

Мужчина будто читал мои мысли. Он отстранился. Поднялся и, расстегивая пояс, посмотрел на меня с явным вожделением. Я увидела его напрягшийся член, который должен был помочь нам в обряде очищения. Я так хотела его потрогать, но мои руки были связаны, а движения ограничены. Колдун навис надо мной, глядя прямо в лицо.

— Входи, чего ты ждешь? – сбивающимся голосом спросила я.

Он лишь улыбнулся и одним резким движением вошел в меня. Я не успела еще опомниться, как он стал ритмично двигаться, заполняя меня собой. Мне хотелось кричать от удовольствия, но с губ слетали только сдавленные вздохи, потому что он давил мне ладонью на шею, перекрывая полноценный доступ кислорода. Это настолько заводило меня, что я полностью отдалась чувствам, забыв о всяких мыслях. Колдун двигался настолько быстро, что через несколько минут его действия я готова была разразиться бурным оргазмом. Так и случилось. Внутри все сжалось, а потом выплеснулось протяжным стоном и яростным сокращением мышц. Его горячий член еще пульсировал во мне, но через секунду он уже спустил на мой живот свою магическую сперму.

Его голова опустилась мне на грудь. Он тяжело дышал. Когда его дыхание восстановилось, он посмотрел на меня и сказал:

— Это был один самых сложных обрядов очищения. Теперь ты полностью восстановлена. Никакая порча тебе не грозит.

Мужчина встал, развязал мне руки и помог встать. Ноги совсем не слушались. Я села на кровати и поймала себя на ощущении, что голова у меня совсем не болит. Поэтому, девушки, доверьтесь вашим колдунам, и никогда не отказывайте, ссылаясь на головную боль. Никакие таблетки вам не помогут так сильно, как магия истинного удовольствия.