В гости тетя приглашала меня вместе с отцом — все-таки брат, родной, единственный и старший, но полетел я один. Это было время когда поселить 22-х летнего племянника не в гостинице, а у себя дома было в порядке вещей, тем более всего на несколько дней. Она относилась в свои 42 года к тому типу женщин, которых всегда было принято называть правильными: семья, где она без мужа хранила устои, и наверное ни одна из ехидных соседок никогда не показала пальцем ей в след, воспитала сама сына и дочь, правда они оказались слишком далеки от ее устоев и принципов, работа, где ее как бухгалтера всегда и везде выставляли в пример, поощряли, как эталон порядочности и профессионализма... и эта красивая в молодости, а сейчас еще интересная, чуть полноватая леди так и была замкнута между детьми, работой и внуком.

Поэтому моему приезду она искренне обрадовалась чисто по женски и матерински, вместе с внуком потащила показывать город, обед в красивом кафе-ресторане, совместное приготовление ужина и т. д. Дочь ожидалась к 2 ночи, сын жил отдельно, внук спал, уставший от такой беготни... на нее приятно было смотреть в полумраке зажженных мною свечей: красивое лицо классических и правильных форм, выразительный взгляд карих глаз, неглубокое декольте платья, подчеркивающее и манящее своим пуританством к груди наверное второго размера, подол платья лишь приоткрывающий чуть полноватые колени и бедра.

Представляете, что чувствует парень оказавшись вдвоем с такою женщиной, пусть даже собственной тетей. Зная из рассказов детей, что у нее никого сейчас нет, хотя мужчины липнут как мухи. А она с женатыми ни, ни, ни. Такого не мог понять ни ее сын, и если честно ни я.

И зная все это я вдруг понял, что хочу ее, хочу как безумный, и не могу сдержать хуй, который уже вовсю разрывает изнутри на мне брюки, особенно когда от общих разговоров мы постепенно перешли к темам интимным: какой ты уже взрослый, весь в деда, был такой же кареглазый статный брюнет... девушка наверное есть? три?? и после паузы: точно в деда... полгорода... твой папаша второю половину... знаешь, что пришлось пережить бабушке, когда некоторые мужья собирали кампанию и приходили поговорить по душам? успеваешь со всеми? две из них замужем? они старше? и что тебя в них привлекает? конечно честно... тебе хорошо с ними? и она в тридцать лет и в парке, и в подъезде, и в лифте, и в гостинице? ты считаешь что к 30-ти годам любая станет самкой? кончает от язычка? ты хочешь меня в краску вогнать? потому что воспитывала детей потому, что время другое.

Я сам возбудился до чертиков глядя как она краснеет, немного дрожит и так глубоко и учащенно дышит и старается на меня не смотреть. И как сейчас посмотрела, что дрожь теперь началась у меня. Я подсел рядом и глядя в глаза выдаю: вы ведь очень красивы... когда видишь такие глаза, хочется в них утонуть. И нежно, нежно провожу рукою по ее волосам, и за затылок, чувствуя ее неподдатливость, на себя, и через силу, губы в губы, такие изумительно полные и красивые, и слыша ее робкое нет, не надо, что же ты делаешь, разве можно такое, ее на себя крепко крепко, шепча на ушко о том как прекрасна и как я хочу... и как тело ее становилось поддатливей, а губы ответили на поцелуй, да так как меня никто до этого не целовал... и все ее дрожащее и красивое тело к себе... и целую целую целую-губы, шея, плечико, ушко... и змейку на платье вниз до конца, обнажив старомодный, но такой сексапильный на ней белый лифчик... и сняв его к черту — руку на грудь и сжал, что есть силы, почувствовав как вздрогнула и застонала.

Она приподнялась быстро с дивана и скинула через голову платье, затем трусики, обнажив черный густой треугольник волос... и легким толчком ее на диван, разведя коленкой в сторону ее ноги... и прошептав глядя в глаза: как ты прекрасна... и опустившись быстро у нее между ног — в рот раскрасневшие половые губки, почувствовав ее запах и вкус, липкие капельки росы на ее лепестках, ее пульсирующий бугорок, который я стал ласкать язычком, быстро, быстро, затем клитор в рот и как леденец, только живой и родной и от того самый желанный...

И ее дикий крик, что же ты делаешь, нет, нет, не надо, я прошу тебя... а тело все дрожит, изгибается в жесткой хватке моих ладоней и наконец, наконец слышу стон. И те же слова, только совсем тихо — тихо: милый не надо, там же все мокро, я же не мылась с утра... я теперь язык в пещерку, положив руку на клитор и надавив на него, трахая одновременно языком вход во влагалище. И по полной программе, чувствуя как она сама движет в такт своей киской, а нектар потек вовсю по ее полным бедрам. А она левую руку мне в волоса, и рукой меня на себя... Ну наконец то милая тетушка... ты теперь точно моя и только моя. Не будешь стесняться меня? и разрешишь мне этой ночью творить с тобой все? во все твои чудных дырочки как я сам тебя захочу? и оттрахаю так, как тебя до меня никто, никогда? ты ведь хочешь, хочешь меня? чтобы тебя твой племянник? а ты так лежала раздвинув в стороны ноги и он видел как ты потекла? а теперь запустить тебе во влагалище два своих пальца, и начать им вводить тебе на всю длину, чувствуя как стенки влагалища принимают, сжимают, ласкают... а затем ввести еще палец, чувствуя что влазит и вся ладонь... а пульсирующий клитор в рот и пососать, и полизать, видя, что вот вот кончит. Кончи малышка. И еще язычком быстро, стремительно и пальцами еще глубже имитируя ей мой напряженный член.

Кончила она бурно и страстно, от одного языка и движения рук, кончила и смутилась как невинная девочка. И не давая возможности ей что то сказать, из плавок достаю агрегат, ее за затылок и на себя. И нежно и властно смотря ей в глаза приказать: поласкай... Видя как смутилась, но страсть взяла вверх, когда сначала робко, а затем так бесстыдно схватила, обнажила головку, и весь ствол без остатка в такой милый большой ее ротик... так что кругом пошла голова, когда та, что нянчила тебя в детстве, так стала отсасывать и ласкать, захватывая в рот его почти весь, так, что доставало до гланд. И я тоже не стал держать в себе стон, когда пеленой застелены от нее глаза — зачем себя сдерживать? вводя ей в ротик почти на всю длину члена? и видя как ей нравится? и мощный член во рту и сама ситуация в какую я втащил ее, соблазнил, а теперь ввожу ей и трахаю в такой милый ротик? и ей ведь нравится быть распутной, развратной. Отсасывать у племянника. Причмокивать и чувствовать член у гланд. Неужели так давно у этой красивой и гордой женщины не было никого? Кто бы только чуть чуть нажал на нее, соблазнил, а дальше делал бы все, что хотел? Всаживая ей во все что можно и во все что нельзя.

И чувствуя, что вот вот член может взорваться и выстрелить в рот, я страсти начал такое плести: ты умница теть... пососи моя прелесть... ты обалденная хуесоска... отсоси его... ты самая классная блядь на свете... у меня никто так не отсасывал обалденно... я хочу чтоб ты отсосала и выпила все... а потом я тебя выебу так, что ты даже не представляешь... знаешь как приятно родную тетю в такой славный рот...

Она отсосала и выпила все. Потом закрыла руками лицо и сказала чтоб шел в ванную первым. Она зашла туда сразу как только я вышел. Слыша шум душа с ванной я курил и чувствовал как снова хочу ее тело. Дверь была не закрыта и когда я вошел она машинально опустила ладошки на грудь, как девочка, первый раз попавшая в мужские сильные руки... я прямо в плавках залез к ней под душ и нежно, нежно прижал, почувствовав ее всю, такую милую и родную и услышал как она прошептала: что же мы с тобой наделали? и так посмотрела в глаза? ты меня презираешь? во блин! Что я только не шептал ей на ушко, доказывая что она просто прелесть, что у мне никогда не было так прекрасно как с нею, что люблю, хочешь останусь и буду жить по соседству? и каждый день будем с тобою так как сегодня? я стану твоим, а ты только моя... представляешь как хорошо будет нам вдвоем? и никто никогда не узнает... и целую, целую, целую, чувствуя как она вся прижалась ко мне, как слезы идут по щекам, как мой член как кол затвердел и давит на нее с низ животика... а она как безумная мне отвечает... руками, губами и трется, трется о мой своей киской...

Ну такое не выдержит никто из мужчин. Повернул ее спинкой к себе и приказал упереться о стенку покрепче, сильно прогнулась, сама развела в сторону ножки и так подставила попку... такую полненькую и упругую... провел членом по двум ее дырочкам и нагло спросил: тебе в обе нравится прелесть? и она опустив голову еще ниже прошептала мне: да... и с размаха ввел до упора ей во влагалище. Это надо видеть и чувствовать: как она прогиналась, стонала, кричала, сжимала стеночками влагалища мой агрегат, двигала попкой навстречу, чтоб достал ей до самого дна... и как кончала когда выстрелил в нее всем что скопилось... и как она опустилась после этого на колени или говоря проще просто сползла... и как я повернул ее лицом снова к себе и увидев как блестят у нее блеском блядства глаза приказал: оближи... и как она снова стала работать таким изумительным ртом уже без стеснения и притворства... и как я гладил рукою по ее волосам и шептал: подними его...

И подняла ведь... и снова его приняла... и снова я кончил... а потом мы лежали с ней в спальне и прижавшись всем телом ко мне она рассказывала о том, что скопилось в ней за многие эти годы: о муже который изменял... о любимом, но женатом мужчине, который 9 долгих лет обещал, а она верила и ждала... о том, что уже больше года (!) у нее не было никого... что не может переносить тех мужчин, которые подходили и без всяких прелюдий нагло предлагали: ну что пошли... и как она согласилась с одним на день рождении у подруги: он завел ее в туалет, достал своего, заставил взять в рот и почти сразу кончил, облил спермой все платье, развернулся и снова пошел за стол допивать, а она сидела в ванной, плакала и больше никогда не приходила на эти гулянки к подруге. И как я ей сразу понравился, но она никогда бы первой не начала, и о том что я бесстыдник, который может любую уговорить... попросила только об одном: чтобы мой отец и ее дети никогда не узнали об этом... я дал слово и его сдержал.

Подарок нам сделала ее дочь: в это трудно поверить — она перезвонила и предупредила что будет утром.

Тетя потом часто писала отцу приглашая в гости, интересуясь как я. Я не был больше у нее, хотя мы с ней увиделись потом еще раз. Но это другая история.