Может всё же поставите «лайк» в конце (отметь те «нравится»)

— Да, да… ещё, ещё, жестче… ой, мягче. – она подо мной не умолкала. – Ещё, ещё…

Мы были молоды. Нам было всё интересно. Мы, студенты, в смешанной общаге… Порой проводили ночи вместе. Без любви, без каких либо обязательств, без одежды () – удобно и без излишней «обузы». Скучно, одиноко (?) – вот вам выход…

— А теперь возьми меня, как шлюху – просила она Я не знал, как берут шлюх – не платил, не брал – тогда ещё нет, так что всецело полагался на чутьё и с достаточной циничностью принимался долбить её во всех мыслимых и немыслимых позах.

— Ещё, ещё – не унималась она, приоткрывая в глухом стоне рот, стараясь усилить эффект вращением бёдер и всё вторила об одном и том же: — Бери, е…и, как шлюху, как девку в подворотне, как проститутку с улицы…

Подобные разговоры да просьбы повторялись из раза в раз. Создавалось впечатление, что иначе как в роли женщины лёгкого поведения, грязной потаскухи или притонной синявки она не могла получить удовлетворения от акта соития. Иначе – ни как! Я как-то пытался не поддаться на её «уговоры» и получил «в ответ» «бревно», кислую физиономию партнёрши и долгий – порою в пару-тройку месяцев перерыв в «наших дружеских встречах».

— Ударь меня. – как-то попросила она. Я удивился. Она настаивала. Настаивала и настаивала. – Ударь. Избей! Избей и изнасилуй!! Я разрешаю.

Избивать её я не стал, двух средней увесистости пощёчины хватило, а мощный хлопок по ягодицам и довольно грубое овладение ею в задний проход на столько её возбудило, что от криков проснулись соседи и в такт скрипу кровати скандировали где-то за стеной: «Да-вай! Да-вай!! И за нас! И за нас ещё раз!!», а простынь, от её смазки, текущей на сей раз ручьём, украсилась пятном внушительных размеров.

— Эх! Почаще бы так!!! — Отметила она уже в конце. Её немного потрушивало и этот вздрагивающий клубочек забылся сладким сном посреди сдвинутой пары панцирных кроватей, — моей да соседской, который должен был появиться с минуты на минуту. Но это её ни сколько не тревожило…

Признаюсь, я любитель игр, порой забавный и, порой, кажущихся извращёнными игр, но чтобы возбуждаться только (!) от изнасилований, побоев, грубого обращения, унижения и прочих подобных «прелестей»(?!!) – я задумался. А обладая, как мне казалось, ярким воображением, иные размышления меня пугали, тем более, что наши невинные, но ставшие к тому времени частыми, почти постоянными, встречи грозили перерасти в нечто большее…

— Послушай, — в очередной раз, когда всё уже закончилось и она, против обычая, сразу же не уснула, а лежала и покуривала сигаретку – нарушение табу, но что поделаешь – женщина, ей было ложить на табу (или ложиться), я решился завести разговорю – Подметил тут я одну детальку – ты заводишься только тогда, когда «перевоплощаешься»… — я запнулся. — … в шлюху, что ли…

Ожила я смущения, вопросов, возмущений, быть может опровержений, не исключал обиды, но получил долгую огненную тираду, — монолог о том, как это прелестно, неописуемо, без малости божественно… Ей хотелось, нет, она бредила огнями ночного города, ордами похотливых мужиков, блеском и нищетой, словом, всеми теми прелестями романтики продажной любви, что… даже и не знаю откуда она всё это почерпнула..

— Ну так в чём же дело? – удивился я. – Пожалуйста, Большая, ночь, Малая, площадь Розы Люксембург, проспект Ленина – там подешевле, да хоть на Тимирязевскую, в район общежитий студгородка!! Все прелести, всё, о чём ты только что говорила… Доступно!

Она как-то странно поглядела на меня и заметила:

Да ни хрена ты не понял. – затушила окурок и отвернулась к стене, погружаясь в сон.

Следующей ночью всё повторилось. Скачки, роль шлюхи, символические побои и наигранное изнасилование (на сей раз я её связал – по её же просьбе), а она нецензурно бранилась в так моим толчкам… Только вот разговора не последовало – опустили… покурили и баиньки.

Так продолжалось с месяц. Причём её запросы с каждым разом только возрастали – уже пары-тройки пощечин ей было недостаточно, — теперь её нужно было валить на пол, бить ногами, вязать, разве что не приковывать, и уж после того насиловать… И было то забавно, даже захватывающе, если бы она о наших играх не рассказывала во всех подробностях своим подругам, от чего косых и озабоченных взглядов от раза к разу только прибавлялось.

— Хочу сделать тебе сюрприз. – как-то в очередной раз сказал я. – Собирайся, идём…

— Куда? – удивилась она.

— Сюрприз! – только и ответил я. – Собирайся.

Вынырнули мы на Сумскую в районе «стекляшки», час стремился к полуночи и шумный перекрёсток опустел, — толпы не колесили, хот-догов не продавали, и цветочники давно уже убрались восвояси и, должно быть, видели третьи сны.

Город тогда освещали плохо, но Сумская, и в особенности этот перекрёсток сияли в свете огней и уличной световой рекламы. Блеск. Ночной город. И стайки молоденьких девочек, в ярких и влекущих одеяниях, щебечущих о чём-то своём.

Ждать пришлось недолго. Около нас притормозило авто. Из открытого окна небритое лицо, опоясанное «пудовой цепью», оценило нас и:

— Сколько?

— Такса. – ответил я.

— Бери… — донеслось из машины, говорил некто, не скрытый тонировкой стёкол.

— Ага. – ответило лицо. – Берём.

Моя спутница, видимо не до конца понимала, что происходит. Предполагаю, подобного она от меня ни как не ожидала и потому дала спокойно усадить себя в машину.

— Она того, — заметил я водиле, получая от того «таксу». – может немного повыкабениваться – прикол у неё такой, игра, порой находит… Так что пожестче там с ней, но не калечить и, по возможности, не бей…

— Будь спок, братан. – заверил меня водила. – Щас в баню свезу, там наши её… — и укатил.

Утром… Я ещё не проснулся, а меня уже душили. Не в понарошку, нет, взаправду. Когти впились в кожу, проколов её местами (хвала – вены устояли, иначе имел бы счастье истечь кровью), пальцы давили до хруста в позвонках и хрипа последнего издоха…

— Эх… — хватал я воздух не в силах что либо поделать, — руки оказались под одеялом, взгляд затуманен…

Не столь страшна сама ситуация, как внезапность, с которой всё это свалилось на меня… Агония…

Уж не знаю, как мне удалось извернуться, высвободиться, но она слетела на пол, я вскочил, наконец-то наполняя лёгкие живительным воздухом…

— Ты скотина! Пид…- нецензурная ругань лилась из её уст, сопровождаемая агрессивным натиском, бессистемной, но весьма интенсивной деятельностью рук и ног… когтей… кошмар!

Напрягшись наконец удалось свалить её, завернуть в одеяло и хоть как-то остановить «мясорубку» в коею пришлось угодить мне. Ухо горело, губа ныла, кровь потихоньку пробиралась к подбородку. Я уже не говорю о ногах и…

Прошло время. Наступил вечер. Страсти улеглись. Мы сидели, пили чай и почему-то оба друг друга тихо ненавидели…

— Это было подло с твоей стороны. – в который раз повторила она.

— Но я был уверен из всего нашего общения, что именно тебе и не хватает. – в очередной раз парировал я.

— Да что ты понимаешь?! – хлопнула чашкой о стол она, от чего выплеснувшийся чай перепачкал скатерть. – Толпа мужиков. Баня… И всё меня… Я возмущаюсь, ору, а этот, из машины, мне, мол, твой сутенёр меня предупредил и…

— Но ты же… — недоумевал я.

— Да ты что?! Так ничего и не понял? Всё, что у нас было – игры!!! То, что я представляю изнасилование, порой упиваюсь им, ещё не значит, что я с радостью отдамся первому встречному насильнику в тёмном переулке! Или побои – в игре это одно, а на улице – уже совсем иное. – здесь она указала на мою кровать. – Я от этого завожусь, но то, что было вчера – перебор! Я готова тебя прямо сейчас придушить!..

Мы посидели ещё какое-то время, в тишине.

— Пойми, мне нужны иллюзии, я всё держу в воображении и это меня заводит. Тебе же остаётся всего лишь подыгрывать…

— Нападать и насиловать тебя в переулках, за мусорными баками, на кучах пожухлой листвы? Для полноты ощущений(?), так сказать…

— Да! – загорелась она. – Именно так…

Тем вечером меж нами ничего не было. Ни одна из сторон не выявила желания, не сделала первого шага…

— Тебе хоть не сильно вчера досталось? – глупо, но всё же поинтересовался я, провожая её. – Приношу…

— Признаюсь, — перебила она. – Не так уж и плохо. Местами даже прекрасно… Получила неоценимый опыт, есть над чем подумать, что воплотить… — и пошла, окинув меня последним уничтожающим взглядом.

Может всё же поставите «лайк» в конце (отметь те «нравится»)