Так вот целая неделя

В одночасье пролетела…

Настя, хоть была одна,

Не скучала ни хрена!

Ведь она была привычна

Ничего не делать лично,

Дома – слуг полным-полно,

Здесь – всё тоже решено…

Так что до обеда спала,

После целый час вставала,

Наряжалась как на бал,

И к обеду в главный зал.

К слову шмоток «Чудо-юдо»

Понапёр ей отовсюду!

Тряпки разные, меха,

О каких и не слыхать!

Полушубки из шиншиллы,

Сапоги из крокодилов,

Пончо, сари, кимоно,

Ну, и прочее говно!

После трапезы гуляла,

Вокруг замка поначалу,

А потом под интерес

Осмотрела остров весь.

Вновь была и на полянках,

Где цветочки-нимфоманки

Продолжали не таясь,

Свою половую связь.

Хоть хотелось, без сомненья,

Вновь отдаться наслажденью,

Даже писка «поплыла»,

Удержалась, не дала.

«Ах, какие вы пройдохи!

Снова лезете мне в ноги,

Дулю, шиш вам, ни хрена,

Я Хозяину верна!

Знаю я теперь о чуде,

Знаю, что вы в прошлом – люди,

То-то мне казалось тут,

Что меня хуи ебут!

Да к тому же каждый знает,

Что Хозяин наблюдает,

Видит каждый мой шажок,

Так что но, найн, нет, ноу, йок!»

А наступит вечер ранний –

Настя тут же у экрана,

И «беседа» длится вновь,

И про жизнь, и про любовь…

А ещё на мониторе

Показал он реки, горы,

Каждый, ну насколько смог,

На планете уголок!

Настя, сидя у экрана,

Разные узнала страны,

Все деревни, города,

Словно съездила туда!

Даже и не ожидала,

И Торжок свой увидала!

Терем свой, и двор, и тын,

Правда только с высоты!

Как всё это показал он,

Настю и не волновало,

Что уж «парить» разум свой,

Сразу видно – волшебство!

Так был день её загружен,

Пока не звали на ужин,

А отужинает как,

Начинался самый смак!

Отправлялась в спальню сразу

Настя словно по приказу,

Уже не смущаясь так,

Выдавала там «спектакль»!

Кто там знает, как там было,

Может Чудище схитрило,

Не был, был приказ, и пусть!

Настя-то вошла во вкус!

Терпит целый день, а к ночи,

Зубы аж скрипят – так хочет,

И уж в спаленке она

Выдавала всё сполна!

Змейкой вертится в постели,

И ласкает своё тело,

Пока сладко-терпкий «мёд»

Из пизды не потечёт!

А потом размажет смазку,

Растворит пизду как в сказке,

И растягивая «вход»,

«Губки» пальчиками трёт!

Вся трясётся мелкой дрожью,

Загоняя их под кожу,

Или их сожмёт вообще,

Всунет во влагалище,

И гоняет, как в припадке,

Так, что изнутри порядком,

Вслед за ручкой, иногда

Вылезает вся пизда!

Раньше все эти движенья

Были Настеньке до фени!

А теперь такой «хоккей»

Жутко полюбился ей!

И кончать, скажи на милость,

По-другому научилась:

Раньше – «кончит» или нет –

Было не на что смотреть!

А теперь, как «кончит», сразу

Вся пизда, как по заказу,

Напрягается в комок

И пускает вверх поток!

Брызжет влагой, как шальная,

Балдахин весь заливая,

И ковры все, и экран…

Как прорвавшийся фонтан!

И когда вот так «кончала»,

Слышала, как из подвала,

Так, что в жилах стыла кровь,

Раздавался вой и рёв!

Зверь лесной, морское чудо

Тоже, видимо, оттуда

Наблюдая весь финал,

Как мальчишка там «кончал»!

И уже спустя мгновенье

Появлялось сообщенье:

«…Настенька, любовь моя…

Обожаю. Точка. Я…»

Но однажды это дело

Насте всё же надоело,

Нет, не письку ковырять –

Сообщенья получать!

И она к нему пристала,

Что читать её достало,

Что пора уж, мать етить!

По-людски поговорить!

«Ты что думаешь, я мало

Тут слыхала из подвала?

Ты ж, когда за мной сечёшь,

Как табун быков ревёшь!

Что я нового услышу,

Коли ты заговоришь-то?

Вряд ли голос твой опять

Меня сможет испугать!

А потом, я знаю точно,

Ты мужик не злой, не склочный,

Пусть несчастный по судьбе,

Доверяю я тебе!

Хватит от письма зависеть!

Ты ж не Нестор – летописец,

Пусть и страшен голос твой,

Как-никак, а он живой!»

«…Как прикажешь… но напрасно…»

Тут же всё в стене погасло

И, аж дом весь задрожал:

«ЧТО ПРИКАЖЕШЬ, ГОСПОЖА?. .»

Вой иль рык, и не опишешь,

Словно гром ударил в крышу,

Словно грохнулись дрова,

Прозвучали те слова!

От такого рёва с Настей

Вмиг случилося несчастье,

Не совсем уж чтобы зло,

Но по ножкам потекло!

Ну, описалась, так что же?

С каждою случиться может,

Бабы, коль испуг чуток,

Все слабы на передок!

Ну а Настя, что же лучше?

Но закрыв руками уши,

Всё ж не кинулась бежать,

Усидела, твою мать!

И преодолев все страхи,

Малость замочив рубаху,

Хоть сама ещё тряслась,

Все же с духом собралась:

«Всё в порядке, слава Богу,

Я привыкну понемногу,

Только ты, прошу, уж впредь

Не рычи тут как медведь!

Говори слабей, потише,

Я уж как-нибудь услышу,

Шёпотом, иль ещё как,

Ну, сам знаешь, не дурак!»

Голос был из ниоткуда,

Настя вновь решила – чудо!

И где прячется он сам,

Не спросила. Вот овца!

А потом решила – ладно!

Так и так взглянуть отвратно,

Коли вид его претит,

Будет просто говорить.

И пошли у них беседы

Начиная от обеда

И заканчивая сном,

И об этом, и о том…

Настя чуть привыкла даже,

И не писалась как раньше,

Что ж, не так и страшен чёрт,

Коль к костре вас не печёт!

Про себя уж рассказала,

И к нему теперь пристала,

Расскажи да расскажи,

Отчего такая жизнь…

«…Почему ты одинокий,

От людей живёшь далёко,

Как, когда, сюда попал,

И зачем меня зазвал?»

Он сначала упирался,

Всё увиливать пытался,

Но однажды, перед сном

Всё ей выдал о былом!

«Может, правда, будет лучше,

Что тебя намёком мучить,

«Вешать на уши лапшу»?

Я всю правду расскажу!

Я вообще-то… как бы это…

Прибыл к вам с другой планеты,

Там на небе есть земля,

Вот оттуда родом я!

Я там как родился, сразу

Был… Ну, как у вас тут – князем,

Или около того,

Жил, не делал ничего…

Был известным и богатым,

Золотишко грёб лопатой,

И красив, конечно, был,

Девок тамошних любил.

Так и те, не против были

Чтоб им в письки засадили!

Почитали все за честь,

Если к ним я мог залезть!

Но однажды стало тяжко,

Вышла у меня промашка,

Дочку нашего «царя»

Чпокнул, грубо говоря!

Там всё было «тили-вили»,

Но меня, «волки», схватили,

Глядь, уже на «царский» суд

Как бродягу волокут!

Ну и там «царёк» засратый

Порешал – мол, виноватый!

И, чтоб смыть позорный грех,

Отлучить велел от всех!

Отослать с прислугой вместе

В Богом проклятое место,

Коим среди нас слыла

Ваша матушка-Земля!

Да вдобавок вид нам личный

Изменить до неприличья,

Каждого слугу – в цветок,

А меня так в абы что!

В целом, так или иначе,

«Царь» нас всех переиначил,

ДНК, подлец, сменил…

Ну, заклятье наложил…

И при этом, гад надменный,

Наградил огромным членом!

И желанием, да так,

Что задрал меня стояк!

Так вот я за свой проступок

Здесь и прозябаю тупо,

И реально здесь, без баб,

Запаршивел и ослаб!»

«Бедненький мой, сиротина…

Нет, ну царь у вас – скотина!

Дочка тоже, видно, блядь!

Чай, сама дала ебать?»

«Ну, конечно ж, не насильно!

Столько дней сама просила,

А когда суд надавил,

Выдала, что я склонил!»

«Ладно, не горюй, мой милый,

Что уж было, то уж было,

Если честно говорить,

И у нас тут можно жить!

Ну а я, пойду навстречу,

Кой что покажу под вечер,

Чтобы ты там свой стояк

Поборол хоть кое-как!»

И за ужином Настёна

Была слишком уж весёлой,

Искры сыпались из глаз,

Ночью, чувствовалось, даст!

Заливалась, хохотала,

Да без умолку болтала,

И большой бокал вина

Вылакала весь до дна!

Раскраснелась, разрезвилась,

Видно было, что решилась

На какой-то, в тот момент,

Маленький эксперимент!

Потому как, кончив ужин,

Заявила что ей нужен

Не десерт – еде венец! –

Длинный целый огурец!

Опьянела, расхрабрилась,

В спальню с овощем явилась,

Лихо «свистнув» со стола,

Да и приспособила!

Как пришло в башку ей это?

Но раз члена рядом нету,

Так чего ж не огурец?

Тоже шоркает – пиздец!

И своей задумке рада,

Монстру, словно бы в награду,

Показала, как меж «губ»,

Огурец залазит вглубь!

Полчаса под ним стонала,

Всю пизду расковыряла,

Так старалась – под конец

Даже треснул огурец!

До того у «Зверя» очи

Были выпучены очень,

А узрев подобный вид,

Вовсе вылезли с орбит!

Как такое увидал он,

Заревел в своём подвале,

Подскочил, как жеребец,

И давай дрочить «конец»!

Разошёлся не на шутку,

Захлебнулся воем жутким,

И в светящийся экран

Выдал спермы полведра!

Так из члена плескануло,

Чуть проводку не замкнуло,

По сей день, с тех самых пор,

Весь в потёках монитор!

продолжение следует… Хоть бы коммент кто написал!