Сложно сказать, как все так сложилось. Я встречалась с этим человеком 3 года, при этом испытав самые сильные и захватывающие ощущения, на которые только способна. Потом мы расстались, но продолжали общаться, при этом периодически встречаясь. Мы оба знали, что я без ума от него, люблю его всем сердцем, при этом готовая при первой же просьбе убрать в сторону всю свою гордость и опуститься на колени, взять в рот его член, преданно глядя ему в глаза. Он был кавказским мужчиной, что делало меня при этом в его глазам настоящей шлюхой. Шлюхой, на которой он когда-то собирался жениться.

Вечер того дня начался скучно, ничего не предвещая. Я слушала Sade, думая о своей жизни, о том, что пора прекратить все это, показать, что у меня тоже есть характер, личная жизнь. Задумываясь обо всем сейчас, я с ужасом понимаю, что рада тому, что подобное решение принять так и не успела. Он позвонил мне и попросил спуститься вниз, сказал, что ждет в машине. «Не наряжайся, спускайся как есть.» Так я и сделала, побежав к нему в полосатых шортиках-трусах и свободной футболке. Я села к нему в машину, пытаясь сделать так, чтобы голос не сорвался от волнения.

— Я долго думал о нас. О тебе. У нас не получается построить нормальные отношения. Мы просто не можем в них существовать, понимаешь? Так не может продолжаться. — Его слова ранили и били. Я открыла дверь, чтобы уйти навсегда, но он крепко сжал мою руку, после чего я тут же уселась обратно. — Я не договорил. Я буду говорить грубо и без смягчений, чтобы каждый из нас понял, ладно? Ты можешь отказаться, но я прошу тебя попробовать. Мне нравится, когда я чувствую, что ты только моя. Моя шлюха, моя блядь, моя девочка, которая в любой момент раздвинет пизду, чтобы я в нее вошел. Смотри мне в глаза, когда я говорю с тобой. Вот так, моя девочка...

По телу шла дрожь от его слов. Весь мой мир переворачивался, понимая, к чему ведет этот страшный человек. После его приказа смотреть ему в глаза, я так и поступила, чувствуя, как начала течь от одних его слов... Понимая, что подсознательно я все это давно знала. Понимаю, что я — БЛЯДЬ, рабыня по натуре. Был бы не он, так кто-нибудь другой превратил бы меня в шлюху, которая становится на колени перед аравой парней, не знающих моего имени, не видящих моего лица, только дырки и торчащие от возбуждения соски.

— Ты моя, как и хотела, понимаешь? Просто трахать я буду тебя постоянно, везде. Я запрещаю тебе разговаривать тогда, когда я не разрешаю тебе. Запрещаю тебе принимать собственные решения. Запрещаю тебе трогать свою пизду, если я не разрешил. — В этот момент он одним движением посадил меня на себя и одним движением засунул мне какой-то холодный предмет во влагалище. Он был не гладким и причинял мне боль, но его это не беспокоило. Он достал с моих волос прищепку для волос и вытащив мою правую сиську из футболки, прицепил ее к соску. — Ты будешь моей шлюхой нон-стоп? Я жду ответа... сейчас.

— Буду... Я и есть твоя шлюха. — Он немного удивленно, но радостно улыбнулся, сжал прищепку на соске сильнее, от чего слеза боли и унижения прокатилась по моей щеке, и начал засовывать пальцы в мою попку. Один за другим, при этом даже не целуя меня, а просто трахая языком мой рот. «Gehpe...», приговаривал он на своем языке, что означает «блядь».

Он приказал мне выйти из машины в таком виде, не вытаскивая из себя предмет и лечь животом на капот машины. Он не заботился о то, что могут увидеть соседи. Он вышел за мной, растегнул ширинку и вошел мне в жопу, сжимая прищепку на соске так, что показались первые капельки крови.

Мы были на каникулах в Европе. Сидели в темном парке на скамейке, я сидела у него на коленях, а он медленно целовал меня. Мы сидели так уже давно и я чувствовала его возбужденный член через трусики. Он мог взять меня сейчас же, здесь. Не спрашивая у меня разрешения и желания, как он часто это делал. Но сегодня его целью было возбудить меня, заставить меня стонать от желания. И он это делал. Он медленно и грязно целовал меня, гладя по изгибу шеи, спины, сжимал попу, заставляя томно вздыхать. От него пахло летом и дорогим парфюмом. От меня пахло сексом. Я чувствовала, что он на грани по тому, как он начал прижимать меня к себе все сильнее, сжимая мою тонкую талию и поглаживая грудь. «На колени, моя девочка.»

И я встала на колени. Если у меня и появилась мысль о том, что кто-то может увидеть, то лишь на секунду, потому что мозг был затуманен. «В рот, быстро. Смотри мне в глаза.» Я подняла на него взгляд и замерла. Знаешь, что я там увидела? Любовь. Неподдельную, искреннюю, поглощающую. Его темные глаза говорили мне о том, что я любима. Словно в знак доказательства он провел рукой по моим губам и подвинул к члену, который уже стоял прямо у меня перед лицом. Он трахал мое горло, рот, заставляя смотреть ему в глаза, говоря, что я шлюха. И я любила его за то, что я такая именно с ним, за то, что он дарит мне чувство надежности и постоянства.

Через минут пять я начала задыхаться, губы опухли и из глаз текли слезы. Он поднял меня с колен одним резкий движениям и приказал стянуть трусики.

— Теперь засунь их к себе в пизду. Чтобы ни кусочка не выходило.

Я села на скамейку рядом, раздвинула ноги и стала засовывать в себя трусики, вся красная от унижения и неприятного чувства грубой ткани в себе. Он встал между моих ног, заглянул, и засунул еще два пальца, проталкивая ткань дальше. Я ахнула от боли, а он лишь заставил меня открыть рот и плюнул туда, напоминая мне о моем месте. Я — шлюха. И мое тело — его игрушка, с которой он делает все, что ему придет в голову.

— Теперь шлепай себя по клитору. Считай и шлепай.

Я шлепнула пару раз, постанывая от боли и удовольствия, но он был не удовлетворен. Он ушел куда-то в кусты и вернувшись, держал в руках что-то, похожее на розги.

— Раз уж ты делала это не так сильно, буду делать я.

Я плакала и стонала, а он бил. Десять раз, пока я не всхлипывала без сил. Он отбросил розги в сторону и поцеловал меня туда, где было больно, вызвав еще поток слез. «Моя девочка», шептал он... Засунув в меня пальцы, он медленно начал вытаскивать из меня трусики, пропитанные моим соком. Внутри из-за трусиков все было абсолютно сухо. Он достал член и грубо вошел в меня, шлепая по груди. Я плакала, а он шептал мне, больно сжимая попу «Люблю тебя, малыш...»