Алла торопливо шла по подземному переходу, стараясь ниже одернуть короткую юбку. Часы показывали одиннадцать (она задержалась в гостях, хотела уйти в восемь, а ушла только в десять, и ей было неуютно. Этот переход она никогда не любила, тут было мрачно и темно.

Все киоски были уже закрыты, конечно, но в какой-то подсобке горел свет.

Ей стало отчего-то страшно, и она постаралась ступать как можно тише, не стучать каблуками, но идти как можно быстрее.

Но когда она проходила мимо этой подсобки, дверь широко

распахнулась, и на пороге появился высокий черноволосый юноша.

— Эй, красавица, притормози-ка! — с ухмылкой сказал он.

Алла низко опустила голову и пошла еще быстрее.

— Кому говорю! — громче повторил он.

Она не останавливалась.

Он бросился за ней и схватил за плечи.

— Что вы делаете? — воскликнула она и вырвалась. Он крепко схватил ее за длинные распущенные волосы и потянул. Она вскрикнула от боли. Он отпустил ее и без лишних слов ударил по щеке. Аллина голова дернулась, и на глазах выступили слезы.

— Когда хорошие парни зовут, надо со всех ног к ним мчаться, особенно такой сучке, как ты! — медленно сказал он, приблизив свое лицо к Аллиному.

Она с ужасом посмотрела на него и пробормотала:

— Ну что вы, в самом деле? Мне домой надо...

— До утра эта подсобка будет твоим домом, — загоготал он.

Он толкнул ее в сторону каморки. Она потеряла равновесие и пошатнулась.

— Иди внутрь, — велел он.

Она молча попятилась от него, отступая к противоположной стене.

— Внутрь, я сказал, — угрожающе произнес он. Она не пошевелилась.

Он подошел к ней и снова дал пощечину, а потом сильно ударил кулаком в грудь. Она не удержалась на ногах и упала. Он поднял ее, схватил за плечи, втолкнул в подсобку и вошел за ней.

Внутри было тесно, горела одна-единственная лампочка, стояли стол и стул. На мокром грязном полу лежал рваный матрас. На столе стояли лампа и пустая чашка.

Она глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. «Это наверняка просто шутка, — уверяла она себя, — сейчас он меня отпустит». Но щека, по которой он ее дважды ударил, горела, и она тоскливо подумала, что на груди появится синяк от такого удара. А потом она услышала, что он запер дверь.

Она прижалась спиной к стене, но каморка была такая маленькая, что ее с ним разделяло всего три небольших шага. Он стоял молча и смотрел на нее. Она тоже молчала, в горле у нее пересохло, и живот свело от ужаса. Потом вздрогнула и затараторила:

— Послушай, у меня есть деньги! У меня 2000 рублей с собой, возьми! Я кредитку отдам, кольца, серьги, все бери, только отпусти меня! Пожалуйста, я... не надо... выпусти меня... — ее голос прервался, она сама знала, что все бесполезно. Он подошел к ней

ближе и хотел расстегнуть ей куртку, но в Алле проснулся инстинкт самосохранения, и она, неожиданно для самой себя, вцепилась в его руку зубами. Он отшатнулся и с изумлением посмотрел на нее.

— Ты укусила меня?! — и добавил: — Это ты зря, малышка.

«Малышка» — это точно. Алла была почти на две головы ниже него.

Он расстегнул на ней куртку и бросил вниз. Она пронзительно закричала, но ощутимый удар по почкам заставил ее закрыть рот. Он порвал на ней шелковую блузку. Алла заплакала, прикрыла обрывками блузки грудь и, вырвавшись из его рук, отскочила. Но он, усмехнувшись, протянул руку и рванул лифчик на себя. Застежка лопнула, она бессильно опустила руки, и блузка с лифчиком упали на пол.

Его взгляду открылась Аллина красивая грудь. Спустя мгновение он вовсю тискал ее, проверяя форму, размер и упругость. Алла тяжело дышала. Потом он подхватил ее под мышки и прислонил к стене. Она посмотрела на него. Оба молчали. Она тряслась от холода и страха. Пауза затянулась.

— Сопротивляться бесполезно, — отчеканивая каждое слово, сказал он. — Я намного сильнее тебя.

Она заплакала:

— Ну пожалуйста... пусти меня... пожалуйста.

— У тебя есть два пути, — прервал он ее. — Первый: ты отдаешься мне добровольно, и тогда не будет слишком больно. Второй: ты продолжаешь рыпаться, и тогда тебе будет куда хуже, чем сейчас. В обоих случаях я выебу тебя. Что выбираешь?

— Я... я не буду сопротивляться, — пробормотала она, поняв безвыходность ситуации.

Он осклабился:

— Вот и отлично. А это — для профилактики.

И он ударил ее в живот. Он бил несильно, но и этого хватило...

Девушка вскрикнула, инстинктивно согнулась пополам и судорожно попыталась вдохнуть воздуха. Когда она с трудом выпрямилась, он снова ударил ее, на этот раз — наотмашь по лицу. Она почувствовала, что он разбил ей губу. Когда она увидела, как черноволосый занес руку снова, она закрыла глаза и приготовилась к следующему удару, дрожа от обиды и боли. Из разбитой губы сочилась кровь.

Но удара не последовало. Вместо этого она почувствовала его руки на своем животе. Он погладил ей живот и потянул вниз молнию на юбке. Юбка скользнула по ее ногам, и на Алле остались только

красные трусики.

— Сними их, — приказал он, и она подчинилась.

Она нерешительно сняла трусики и замерла.

Он внимательно смотрел на нее, на длинную тонкую шею, красивые плечи, тяжелую грудь, напрягшиеся от страха соски, плоский живот, гладко выбритый лобок, длинные дрожащие ноги. Чертовски привлекательное зрелище, и святой бы не устоял.

Он достал из кармана куртки бутылку водки и поднес к Аллиным губам.

— Пей.

Она послушно глотнула. Спирт обжег ее, и она закашлялась.

Его руки начали бродить по ее телу. Он снова ощупал грудь, сильно сдавил соски. Затем его руки опустились по спине к ягодицам, сжали попку. Вслед за этим его рука проникла ей между ног. Там было сухо. Он провел ладонью по ее половым губам, развел их, пальцем дотронулся до клитора и потер его. С ее губ сорвался стон. Одна его рука продолжала терзать ее попку, другая стала изучать киску. Алле были неприятны его прикосновения, но у нее не было выхода. Она попыталась расслабиться. Спустя некоторое время она почувствовала, что потекла. Да, она начала возбуждаться. Ему это понравилось. Он толкнул ее на матрас и навалился сверху.

— Ноги — на меня, — хрипло приказал он. Она закинула ноги ему на спину и оказалась предельно раскрыта. Он посмотрел ей в глаза и резко ввел свой член во влагалище. Она вскрикнула и закусила губу. Член был большой и длинный, и она подумала, что таких у нее никогда раньше не было. Она довольно давно лишилась девственности, и любовников у нее было много, но Алла всегда следила, чтобы ей было комфортно. Вторжение же этого гиганта едва не разорвало ее напополам, причинив дикую боль. Он начал трахать ее, как куклу, и девушке показалось, что он сейчас проткнет ее насквозь. Постепенно сквозь боль стало пробиваться удовольствие.

Ему нравилось слушать, как она пытается подавлять свои стоны. Алла, сама того не замечая, стала подмахивать, стараясь насадиться поглубже. «Боже! — думала она. — Боже, какая я, оказывается, шлюха!». Страдальческие стоны сменились страстными. Она кричала от возбуждения и отчаянно извивалась под незнакомым парнем. Ее волосы спутались и лежали на мокром полу, косметика размазалась, какая-то железяка на матрасе больно впивалась в спину. Она этого не замечала.

Еще несколько движений — и он резко вытащил член и выстрелил

струей спермы на ее живот и киску. Потом он стал больно щипать ее набухший клитор, и через пару секунд она тоже кончила.

Он встал и закурил.

Она отвернулась и уставилась в угол. Внутри у нее все пульсировало от желания, и она машинально протянула одну руку к клитору, а второй стала ласкать грудь. Он не мешал ей, внимательно наблюдая за ее действиями. Ее руки действовали все быстрее и быстрее, она засовывала пальцы руки в киску, сдавливала соски и, закрыв глаза, постанывала.

... Он отвел ее руки от тела, когда увидел, что она совсем на подходе к оргазму. Она открыла глаза и обиженно посмотрела на

него. Внезапно она почувствовала острую боль в киске — это он затушил сигарету о клитор. Она напряглась.

Он намотал ее волосы на свой кулак и рывком поставил на колени. Прямо перед ее лицом покачивался его член. Она судорожно сглотнула слюну. Парень сунул член ей в рот. Алла пару раз до этого делала минет, но это... это нисколько не было похоже на обычный минет. Он просто грубо ебал ее в рот. Беспомощная Алла давилась от гуляющего по ее горлу крупного члена. Он крепко держал ее за уши и ритмично глубоко насаживал ее рот на свой член. Затем он просунул член ей глубоко в глотку и замер примерно

на сорок секунд, не обращая внимания на Аллины слезы, мычание и конвульсивные попытки освободиться.

Он вытащил член и стал не торопясь шлепать и водить членом по ее лицу. Алле чувствовала себя невероятно униженной. Он измывался над ней, вынуждая ее дрочить его член, облизывать яйца, целовать их и греть у себя во рту. Она глотала слезы и терпела.

Наконец он кончил, залив спермой сначала ее лицо, потом волосы, а потом и ее рот наполнился солоноватой вязкой спермой. Она не хотела глотать, но он заставил.

... Он поднял ее на ноги и уложил животом на стол так, что ее груди свисали вниз. Включил лампу. Она светила очень ярко. Алла зажмурилась. Теперь ни одна складочка в ее промежности не была скрыта от его глаз. Он неспешно принялся рассматривать и ощупывать анус и лоно девушки, комментируя вслух ее срамные места и задавая вопросы, касающиеся ее интимных мест. На эти вопросы она вынуждена была отвечать, иначе он больно бил ее по ягодицам и засовывал во влагалище руку так глубоко, как мог, причиняя сильную боль.

— Когда у тебя первый раз начались месячные? — спросил он, дергая ее за половые губы.

— В 14 лет, — негромко ответила она, поморщившись.

— Какой у тебя размер сисек?

— Второй.

— Во сколько лет ты трахалась в первый раз?

— В семнадцать.

— Где это было?

— На выпускном вечере.

— Мне больно! — Она вздрогнула, когда его пальцы широко раздвинули ее анус.

Он хлопнул ее по ягодице:

— Когда тебя трахали последний раз?

— Три дня назад. — Он сунул ей в анус палец и пошевелил им там. — Какая узкая жопа! Твоя любимая поза?

— Раком, — Алле было очень стыдно, она представила, как выглядит со стороны: она лежит на столе, груди свисают вниз, над ней стоит какой-то мужик и ковыряет пальцем у нее в жопе, которая уже раскраснелась от периодических сильных ударов по ней. А она... она получает от этого удовольствие?! Да, что тут скрывать. Ее пизда была полна смазки, она текла, как последняя блядь. О Господи.

— Ты часто дрочишь свою пизду?

— Да, — простонала она. — Да-а-а-а... Довольно часто... раза четыре в неделю.

— Как?

Алла помедлила с ответом, тогда он ухватил ее за соски и потянул к полу со словами «Какие у тебя маленькие соски, сучка. Надо, чтобы они были больше». Алла закричала.

— Так как ты дрочишь, сука? На мои вопросы надо отвечать быстро, шалава!

— Всем чем попало, — честно ответила Алла. — Или вибраторами, или бананами, огурцами, пальцами клитор, или под душем.

— Тебя ебали когда-нибудь несколько мужиков сразу?

— Да, — пробормотала она, запинаясь и дрожа от стыда. — Один раз... мой парень и два его друга...

— Тебе понравилось?

— Очень, — Алла вспомнила этот групповой трах и покраснела. — Они трахали меня сначала сами, потом фаллоимитаторами. И снимали это на видео... Меня тогда ебали всюду — в лифте, в подъезде, в машине, на улице, и еще в вагоне поезда...

— Блядь, — констатировал он. — А еще строишь из себя хуй знает что. Жопа разработана?

— Немного, — выдавила она из себя.

— Как это — немного?

— Меня туда трахали всего два раза, давно...

Он расхохотался.

— Я это исправлю, шлюшка.

Он столкнул ее со стола и приказал встать раком. Она послушалась. Откуда-то из угла он взял швабру с длинной толстенной ручкой. Взял немного смазки из ее пизды и смазал им ее анус. Приставил ручку от швабры к ее анусу. Давление стало возрастать, она почувствовала, как кончик швабры стал потихоньку продвигаться внутрь. Он надавил еще, и швабра вошла глубже. Ей было больно, но терпимо. Он резко вдвинул швабру в нее практически до упора. Она дико закричала, потому что швабра уперлась в стенку толстой кишки.

— Заткнись, — прошипел он. Она разрыдалась.

Наконец он перестал ее запихивать, но начал интенсивно трахать Аллу шваброй. Потом внезапно остановился и, оставив швабру торчать из жопы девушки, грубо вошел в ее пизду. Алла застонала, а он стал ебать ее и мять груди.

Кончив ей на спину и вытерев член валявшейся на полу Аллиной юбкой, он снова швырнул Аллу на стол, но на этот раз на спину.

Швабра торчала из нее, как хвост. Сначала он поднял с пола все ту же грязную юбку и, поднапрягшись, запихнул ее ей в рот. Вынув из кармана довольно длинный металлический прут, он поднес его к лампе и стал нагревать. Алла начала догадываться, что ее ждет. Кричать у нее уже не было сил. Юбка во рту мешала дышать и вызывала рвотные спазмы. Когда прут достаточно нагрелся, он поднес его к ее промежности. Она замерла. Он приложил прут к клитору, и она бешено задергалась и замычала, глазами умоляя его прекратить эту пытку.

— Что ты там мычишь? — с издевкой спросил он. — Я чё-то не пойму.

А-а-а, ты хочешь, чтобы я им соски твои нагрел, да, проблядь?

— М-м-м-м... нет... м-м-м... — плакала Алла.

— Желание дамы — закон, — и он стал водить этим прутом по ее соскам. — А теперь, сучка, ты сама раздвинешь свою пизду! — сказал он и для верности дал ей несколько пощечин и снова вдвинул в нее швабру, потому что от Аллиных конвульсий она почти вышла из нее.

Алла, заливаясь слезами, двумя руками взялась за половые губы и растянула их как могла широко.

А он, подержав прут под лампой еще, стал медленно вводить его ей во влагалище. Алла заорала, завизжала, зашипела, да так, что сквозь кляп было слышно. Он не стал вводить прут до конца, ввел всего сантиметра на полтора, да и нагрет он был несильно, но Алла почувствовала, что сейчас потеряет сознание, и не столько от боли, сколько от страха.

Когда он вынул прут из нее и бросил его на пол, она почувствовала огромное облегчение и, не смея шевелиться, только тихонько переводила дыхание.

Он выдернул швабру из ее ануса, и она ощутила болезненное жжение. Анус сжать она не могла. Он сел на стул, посадил ее на свой член и быстро задвигался в ее заднице. Он прорывался вглубь, хотел глубже и глубже. Она кричала от боли. Он насаживал и насаживал ее. Кровь текла из попки, но его это не смущало. Потом она почувствовала, как на нее волнами накатывает возбуждение. Боли как не бывало, она была на верху блаженства. Через минуту она кончила, а вслед за ней кончил он. Спермы было так много, что, когда он скинул ее со своих колен и она шлепнулась на пол, она струйками начала вытекать из ее жопы. Он вытер член ее трусиками, потом лениво встал. Подошел к ней, все так же лежащей на полу. Ногами раскинул ее руки и ноги в стороны и принялся кончиком ботинка водить по ее промежности, нажимать на клитор. Алла заворочалась, когда его ботинок начал входить в ее пизду. Глубоко не получилось, но для того, чтобы еще сильнее унизить девушку, хватило. Потом наступил ногой на грудь Аллы, обвел носком ботинка оба ее соска, перенес ногу на ее лицо и приказал вылизать подошву. Она была так измучена, что беспрекословно исполнила этот приказ. Она старательно вылизала сначала один ботинок, потом второй. Он встал на нее ногами и ходил по ней, проверяя, как долго она сможет выдержать его тяжесть на себе.

Она всхлипнула от боли, когда он за волосы поставил ее на колени. Вынув юбку, он немедленно сунул ей в рот хуй. Минут восемнадцать по его приказу нежно, она делала ему минет, ужасно стараясь не задеть член зубами: за это он пообещал ей наказание. Один раз зубы все-таки скользнули по основанию члена, и тогда он

вытащил его из ее рта и приказал ей открыть рот. Она подчинилась, испуганно глядя на него снизу вверх.

Он начал мочиться ей в рот. Она вздрогнула от отвращения, когда его моча попала ей в рот, но, увидев его взгляд, сделала над собой усилие и сглотнула эту золотистую жидкость с терпким

вкусом. Она глотала и глотала, а он ссал и ссал. Она старалась не думать о том, что пьет чужую мочу, иначе бы ее точно вырвало.

Он закончил ссать, и она языком «вымыла» его член.

— Я тоже хочу в туалет, — робко сказала она.

Он окинул ее взглядом и усмехнулся, протянув ей чашку.

— Ссы сюда, пизда недоебанная, — вежливо сказал он.

Ей было уже нечего терять, и она поставила чашку на пол и присела над ней на корточки, думая лишь о том, что вся моча, которая накопилась в ней, сюда не влезет. Писать под его пристальным издевательским взглядом было неудобно и стыдно, но Алла уже не могла сдерживаться, и струя мочи с громким звуком ударилась о дно чашки. Когда чашка наполнилась до краев, он сильной пощечиной остановил ее, медленно вынул из-под нее чашку и, смакуя каждый свой жест, вылил все содержимое Алле на голову. Алла покраснела и встряхнула головой. Он снова поставил чашку под нее, и Алла, проклиная все на свете, продолжала ссать. Следующую наполненную чашку он вылил ей на лицо. А третью заставил выпить.

Она, обессиленная от всего, что с ней делали за ночь, легла на пол и закрыла лицо руками, мечтая, чтобы все это был только сон. Он грубо вторгся в ее влагалище, доказав ей, что это далеко не сон. Она уже никак не реагировала на его движения, что разозлило его. Он, до боли кусая ей груди, кончил ей на живот, засунул член в рот, чтобы она почистила его языком. Встал, наклонился над ней и, схватив за правый сосок, потянул вверх. Она застонала от боли и с трудом встала на ноги.

— Даже не думай рассказать кому-нибудь или в ментуру идти, — грубо сказал он ей. Она устало покачала головой. По ней было видно, что никуда она идти не собирается, она только хотела как можно быстрее добраться до дома.

— Вот и молодчина, — он хмыкнул.

Она собралась идти к двери, но он быстро схватил ее за плечи, снова швырнул на пол и еще раз поимел ее в задницу, сжимая руками ее груди. Когда он кончил, он поставил ее раком и приказал развести ягодицы в стороны. Она так и сделала, и он несколько секунд любовался на ее широкое отверстие, из которого вытекала сперма, и говорил пошлые и гадкие фразы.

Она, покачиваясь, встала прямо, и он отдал ей туфли, сумочку и испачканные в его сперме трусики. После чего отпер дверь и пинком под зад вытолкнул наружу. Дверь за ним захлопнулась.

В переходе было тихо, темно и безлюдно. Алла медленно натянула на себя липкие трусики, обулась и взяла сумочку в руки. Шатаясь, дошла до лестницы наверх и там, как-то странно то ли заплакав, то ли завыв, она упала на ступеньки в истерике. Хорошо, что в такое раннее время (по Аллиным предположениям, было около половины пятого утра) по этому переходу никто не ходил.

Истерика прошла, Алла, всхлипывая, села на ступеньки, достала зеркальце. Лицо было все в синяках, кровоподтеках, сперме, слезах, соплях и засохшей моче. Волосы липкие, мокрые, перепутанные, тоже воняющие мочой. Алла, держась за стены, поднялась и только сейчас ощутила, как болит у нее все тело.

Особенно, конечно, промежность в тех местах, куда он тыкал горячим прутом. Она сделала несколько шагов, но на каблуках сейчас идти она не могла явно, поэтому туфли сбросила и без сожаления оставила там, где сидела. «Повезет же бомжам», — подумала она мимоходом.

И так она и пошла к дому — голая, только в трусах, но зато с сумочкой, неровной, прыгающей походкой, кое-где оставляя следы крови на тротуарах — это кровоточил ее порванный анус.