Я работала горничной в этом доме уже пять месяцев. Хозяин был спокойным, обеспеченным, убежденным холостяком, можно сказать, даже добрым. Работа была необременительной, сексуальные услуги оказывать его гостям меня никто не заставлял, в отличае от предыдущих мест работы, вознаграждение было более чем достойным. В общем, жизнь моя текла размеренно и спокойно. Но было одно но… я курила, никак не могла избавится от этой привычки, хозяин разрешал мне это делать, но только когда его не было дома и только на балконе, в любое время года. Телесные наказания были прописаны в моем контракте, в том числе за курение дома. Но пока за все это время я ни разу не нарушила условий. Но в этот день хозяин пришел домой на полчаса раньше…

Я работала горничной в этом доме уже пять месяцев. Хозяин был спокойным, обеспеченным, убежденным холостяком, можно сказать, даже добрым. Работа была необременительной, сексуальные услуги оказывать его гостям меня никто не заставлял, в отличае от предыдущих мест работы, вознаграждение было более чем достойным. В общем, жизнь моя текла размеренно и спокойно. Но было одно но… я курила, никак не могла избавится от этой привычки, хозяин разрешал мне это делать, но только когда его не было дома и только на балконе, в любое время года. Телесные наказания были прописаны в моем контракте, в том числе за курение дома. Но пока за все это время я ни разу не нарушила условий. Но в этот день хозяин пришел домой на полчаса раньше…

И тут я попалась… Я забыла закрыть дверь балкона, когда там покурила, и запах табака явно ощущался в столовой…

И тут я попалась… Я забыла закрыть дверь балкона, когда там покурила, и запах табака явно ощущался в столовой…

Хозяин зашел как обычно, я приняла у него плащ, порфель с документами. Он разулся, прошел в столовую… посмотрел на меня, и таким ровным голосом спросил или, точнее, констатировал факт: «Ты курила?» Отпираться было бесполезно… «Да, на балконе… но дверь закрылась неплотно…» — пролепетала я, опустив глаза в пол. «Ты знаешь, что полагается за нарушение правил?» — «Да, мне полагается наказание», — внутри меня все сжалось в комок, а внизу живота вдруг неожиданно стало горячо… «Хорошо, что ты это понимаешь… Накрой ужин и приготовь все для наказания в своей комнате», — сказал хозяин и присел в кресло с газетой в руках. Прозвучало это так спокойно и буднично, как будто меня пороли каждый день… От этого стало совсем не по себе. Но… приказ есть приказ. Я накрывала на стол как во сне, на глаза то и дело наворачивались слезы, как я еще ничего не разлила и не разбила, а то бы вовсе попала…

Хозяин зашел как обычно, я приняла у него плащ, порфель с документами. Он разулся, прошел в столовую… посмотрел на меня, и таким ровным голосом спросил или, точнее, констатировал факт: «Ты курила?» Отпираться было бесполезно… «Да, на балконе… но дверь закрылась неплотно…» — пролепетала я, опустив глаза в пол. «Ты знаешь, что полагается за нарушение правил?» — «Да, мне полагается наказание», — внутри меня все сжалось в комок, а внизу живота вдруг неожиданно стало горячо… «Хорошо, что ты это понимаешь… Накрой ужин и приготовь все для наказания в своей комнате», — сказал хозяин и присел в кресло с газетой в руках. Прозвучало это так спокойно и буднично, как будто меня пороли каждый день… От этого стало совсем не по себе. Но… приказ есть приказ. Я накрывала на стол как во сне, на глаза то и дело наворачивались слезы, как я еще ничего не разлила и не разбила, а то бы вовсе попала…

Он сел за стол и отдал приказ: «Приготовишь три ремня — один мягкий, второй узкий, третий — плетеный, и положи щетку для волос, она может мне понадобится, когда все сделаешь, доложишь».

Он сел за стол и отдал приказ: «Приготовишь три ремня — один мягкий, второй узкий, третий — плетеный, и положи щетку для волос, она может мне понадобится, когда все сделаешь, доложишь».

Все предметы для порки были развешаны на виду в моей комнате, в шкафу со стеклянной дверью, чтобы я видела их каждый день и помнила, что это может случится в любой момент. Я достала указанные ремни, положила их на тумбочку возле кровати, туда же положила деревянную щетку для волос (она тоже была в шкафу и по назначению не использовалась), на середину кровати сложила друг на друга две подушки (с правилами порки меня познакомили вместе с подписанием контракта на работу). И пошла докладывать… У меня дрожали руки, но внизу живота предательски мокрело, будто от предстоящего удовольствия… но какое удовольствие, если сейчас тебя будут беспощадно сечь ремнями?

Все предметы для порки были развешаны на виду в моей комнате, в шкафу со стеклянной дверью, чтобы я видела их каждый день и помнила, что это может случится в любой момент. Я достала указанные ремни, положила их на тумбочку возле кровати, туда же положила деревянную щетку для волос (она тоже была в шкафу и по назначению не использовалась), на середину кровати сложила друг на друга две подушки (с правилами порки меня познакомили вместе с подписанием контракта на работу). И пошла докладывать… У меня дрожали руки, но внизу живота предательски мокрело, будто от предстоящего удовольствия… но какое удовольствие, если сейчас тебя будут беспощадно сечь ремнями?

Я вошла в гостиную… «Все готово», — почти шепотом пролепетала я… «Хорошо», убери со стола и принеси мне кофе». Эта задержка просто сводила меня с ума, хоть бы уж все закончилось поскорее… а оно еще и не начиналось.

Я вошла в гостиную… «Все готово», — почти шепотом пролепетала я… «Хорошо», убери со стола и принеси мне кофе». Эта задержка просто сводила меня с ума, хоть бы уж все закончилось поскорее… а оно еще и не начиналось.

Я составляла посуду в посудомоечную машину, когда на кухню вошел хозяин с чашкой кофе в руках и в домашней одежде, он присел на стул возле барной стойки. «Подойди и встань передо мной», — прозвучал приказ. Я сделала… Дальше последовала длинная проповедь о соблюдении правил и прочего… не буду приводить ее целиком, ни к чему, да и не слышала я половины, мозги были там — возле прикроватной тумбочки…

Я составляла посуду в посудомоечную машину, когда на кухню вошел хозяин с чашкой кофе в руках и в домашней одежде, он присел на стул возле барной стойки. «Подойди и встань передо мной», — прозвучал приказ. Я сделала… Дальше последовала длинная проповедь о соблюдении правил и прочего… не буду приводить ее целиком, ни к чему, да и не слышала я половины, мозги были там — возле прикроватной тумбочки…

Наконец, хозяин встал и приказал мне отправлятся к себе. Я шла, не чувствуя ног, мне было и страшно и любопытно одновременно — как это будет? Хозяин шел следом за мной.

Наконец, хозяин встал и приказал мне отправлятся к себе. Я шла, не чувствуя ног, мне было и страшно и любопытно одновременно — как это будет? Хозяин шел следом за мной.

Мы вошли в мою комнату, хозяин осмотрел ремни, каждый по очереди сложил вдвое и пару раз рассек ими воздух… у меня все похолодело… но мне продемонстрировали в каком порядке они будут обхажить мою попочку… Плетеный был последним…

Мы вошли в мою комнату, хозяин осмотрел ремни, каждый по очереди сложил вдвое и пару раз рассек ими воздух… у меня все похолодело… но мне продемонстрировали в каком порядке они будут обхажить мою попочку… Плетеный был последним…

«Спусти трусики и ложись на подушки». Просить пощады, спорить или сопротивлятся было бесполезно, это я поняла сразу, поэтому решила, что буду выполнять все беспрекословно. На мне была обычная униформа — белая блузка, черный короткий сарафан, белые чулки на резинках и белые трусики. я стянула трусики вниз и легла животом на подушки, постаралась, чтобы подол сарафана полностью закрыл мою обнаженную попку. Но не тут-то было — хозяин аккуратно поднял юбку и разложил ее на моей спине, провел рукой по обнаженным ягодицам, которые вздрогнули от его прикосновения… «Ну-ну, расслабся, тебе будует легче….» — это единственные ласковые слова, которые он произнес за все последующее время наказания, остально были только короткие, жесткие приказы…

«Спусти трусики и ложись на подушки». Просить пощады, спорить или сопротивлятся было бесполезно, это я поняла сразу, поэтому решила, что буду выполнять все беспрекословно. На мне была обычная униформа — белая блузка, черный короткий сарафан, белые чулки на резинках и белые трусики. я стянула трусики вниз и легла животом на подушки, постаралась, чтобы подол сарафана полностью закрыл мою обнаженную попку. Но не тут-то было — хозяин аккуратно поднял юбку и разложил ее на моей спине, провел рукой по обнаженным ягодицам, которые вздрогнули от его прикосновения… «Ну-ну, расслабся, тебе будует легче….» — это единственные ласковые слова, которые он произнес за все последующее время наказания, остально были только короткие, жесткие приказы…

Порка началась несильно, почти ласково, я уже расслабилась, думала, что легко отделалась, но не тут-то было… После 50 ударов мягким кожаным ремнем, мне приказали встать, снять трусики, сарафан и опиреться руками об край кровати. В ход пошла шетка для волос — вот тут я уже начала охать и приседать… Перед каждым ударом хозяин сначала ласково проводил щеткой по попе, а потом резко, снизу вверх шлепал меня деревянной поверхностью щетки… Попа уже горела огнем, на глазах выступили слезы… а он продолжал и продолжал… наконец, и это закончилось. Но это было не все… Мне приказали снять блузку и встать на колени на край кровати… Настало время самого главного. По сути дела — настоящей порки… я не видела, что было в руках у хозяина, но моя попа в полной мере ощущала резкие, быстрые, хлесткие удары тонкого ремешка, сложенного вдвое… и покрывалась такими же тонкими взбухшими полосами… Сколько было ударов, не знаю, слезы лились из глаз, я всхлипывала… когда сил уже не было… все затихло — и свист ремня, и жгучее прикосновение… осталось только ощущение горящей кожи на попе и тяжелое томление внизу живота… кажется, я кончила во время этой экзекуции…

Порка началась несильно, почти ласково, я уже расслабилась, думала, что легко отделалась, но не тут-то было… После 50 ударов мягким кожаным ремнем, мне приказали встать, снять трусики, сарафан и опиреться руками об край кровати. В ход пошла шетка для волос — вот тут я уже начала охать и приседать… Перед каждым ударом хозяин сначала ласково проводил щеткой по попе, а потом резко, снизу вверх шлепал меня деревянной поверхностью щетки… Попа уже горела огнем, на глазах выступили слезы… а он продолжал и продолжал… наконец, и это закончилось. Но это было не все… Мне приказали снять блузку и встать на колени на край кровати… Настало время самого главного. По сути дела — настоящей порки… я не видела, что было в руках у хозяина, но моя попа в полной мере ощущала резкие, быстрые, хлесткие удары тонкого ремешка, сложенного вдвое… и покрывалась такими же тонкими взбухшими полосами… Сколько было ударов, не знаю, слезы лились из глаз, я всхлипывала… когда сил уже не было… все затихло — и свист ремня, и жгучее прикосновение… осталось только ощущение горящей кожи на попе и тяжелое томление внизу живота… кажется, я кончила во время этой экзекуции…

Мне дали пару минуть передохнуть… но это был не конец… я снова услышала свист ремня в воздухе — плетеный… всплыла мысль в затуманенной голове…

Мне дали пару минуть передохнуть… но это был не конец… я снова услышала свист ремня в воздухе — плетеный… всплыла мысль в затуманенной голове…

На этот раз приказов не было. Хозяин сам поставил меня в нужную позу — под грудь положил подушки, надавил на поясницу — приподнял попу, касаясь ее руками, и раздвинул ноги… Я похолодела, представляя, какую картину он видит перед собой. Моя мокрая киска открылась его глазам… И… он провел по ней рукой… Я даже не взрогнула, так было истерзано мое сознание… Поглаживания закончились… Он снова сек меня беспощадно, больно, быстро, временами попадая по половым губам, отчего я дрожала всем телом и уже орала бы в голос, если бы не закусила край подушки… Когда я думала, что еще чуть-чуть и я потеряю сознание, наступила тишина… Осталась только боль…

На этот раз приказов не было. Хозяин сам поставил меня в нужную позу — под грудь положил подушки, надавил на поясницу — приподнял попу, касаясь ее руками, и раздвинул ноги… Я похолодела, представляя, какую картину он видит перед собой. Моя мокрая киска открылась его глазам… И… он провел по ней рукой… Я даже не взрогнула, так было истерзано мое сознание… Поглаживания закончились… Он снова сек меня беспощадно, больно, быстро, временами попадая по половым губам, отчего я дрожала всем телом и уже орала бы в голос, если бы не закусила край подушки… Когда я думала, что еще чуть-чуть и я потеряю сознание, наступила тишина… Осталась только боль…

А дальше случилось невероятное… Я вдруг услышала, как открывваются дверки стеклянного шкафа, но посмотреть сил не было… будь что будет — решила я… Но пороть меня больше никто не собирался. Хозяин обильно смазал мою маленькую дырочку анальной смазкой и без предупреждения вогнал в мою истерзанную попку свой член… А он у него оказался не маленький… Наверное, от неожиданности или от эффекта после порки… не знаю… но приняла я его даже с благодарностью.

А дальше случилось невероятное… Я вдруг услышала, как открывваются дверки стеклянного шкафа, но посмотреть сил не было… будь что будет — решила я… Но пороть меня больше никто не собирался. Хозяин обильно смазал мою маленькую дырочку анальной смазкой и без предупреждения вогнал в мою истерзанную попку свой член… А он у него оказался не маленький… Наверное, от неожиданности или от эффекта после порки… не знаю… но приняла я его даже с благодарностью.

Не было ни боли в первый момент, как обычно при анальном сексе, ни неловкости… просто хотелось втянуть его в себя целиком, будто он нес успокоение после бешеной порки… Кончили мы оба, почти одновременно… На мгновение хозяин прижался к моей спине всем телом, пока его член внутри извергался струей… Я уже не плакала…

Не было ни боли в первый момент, как обычно при анальном сексе, ни неловкости… просто хотелось втянуть его в себя целиком, будто он нес успокоение после бешеной порки… Кончили мы оба, почти одновременно… На мгновение хозяин прижался к моей спине всем телом, пока его член внутри извергался струей… Я уже не плакала…

«Теперь пойди в душ и приведи себя в порядок, сегодня ты мне больше не понадобишься…» — прозвучал его голос за моей спиной, и дверь в мою комнату закрылась, я осталась одна…

«Теперь пойди в душ и приведи себя в порядок, сегодня ты мне больше не понадобишься…» — прозвучал его голос за моей спиной, и дверь в мою комнату закрылась, я осталась одна…

После этого наши отношения как-то неуловимо изменились… Стали теплее, что ли… По вечерам мы вместе пили кофе, хозяин разговаривал со мной, рассказывал о своих делах, не всё, конечно… я даже осмеливалась ему что-то советовать в той или иной ситуации. Через месяц я получила прибавку к зарплате, и так вроде неплохой… Кстати, курить я бросила, далось мне это нелегко, но я справилась — как только возникало желание закурить, я воскрешала в памяти свист плетеного ремня, и желание само пропадало…

После этого наши отношения как-то неуловимо изменились… Стали теплее, что ли… По вечерам мы вместе пили кофе, хозяин разговаривал со мной, рассказывал о своих делах, не всё, конечно… я даже осмеливалась ему что-то советовать в той или иной ситуации. Через месяц я получила прибавку к зарплате, и так вроде неплохой… Кстати, курить я бросила, далось мне это нелегко, но я справилась — как только возникало желание закурить, я воскрешала в памяти свист плетеного ремня, и желание само пропадало…

А еще через месяц я разбила чашку… специально разбила… и была наказана…

А еще через месяц я разбила чашку… специально разбила… и была наказана…

Через год после начала моей работы в этом доме, хозяин предложить мне стать его женой, я согласилась…

Через год после начала моей работы в этом доме, хозяин предложить мне стать его женой, я согласилась…

Диана

Диана

11

11