Часть 4.

Часть 4.

Татьяна развела влагалище Натальи для просмотра. – Ого! Вот это да! — Что такое? – спросил я. — Да у неё сперма даже в матке была! – удивилась Татьяна. – Нет, ну я много чего видала, но чтоб в матку! Я посмотрел во влагалище и увидел внутри раскрытой матки действительно остатки спермы. Но я, скорее, возбудился, чем удивился и, улыбаясь, направился к выходу из родового зала. А Татьяна не унималась. — Ты что, баба, одурела совсем? – кричала она на Наталью. – Уже в матку свою даешь?

Татьяна развела влагалище Натальи для просмотра. – Ого! Вот это да! — Что такое? – спросил я. — Да у неё сперма даже в матке была! – удивилась Татьяна. – Нет, ну я много чего видала, но чтоб в матку! Я посмотрел во влагалище и увидел внутри раскрытой матки действительно остатки спермы. Но я, скорее, возбудился, чем удивился и, улыбаясь, направился к выходу из родового зала. А Татьяна не унималась. — Ты что, баба, одурела совсем? – кричала она на Наталью. – Уже в матку свою даешь?

Наталья подняла голову и спокойно посмотрела на неё. — Тебя что в матку трахали? – понизив тон, спрашивала акушерка. — Да. – спокойно отвечала Наталья, улыбаясь. – И что с того? — Как что! – удивлялась Татьяна. – Я впервые сталкиваюсь с таким извращением! — Ну, когда-то же нужно начинать, — спокойно парировала Наталья. — Н… но ведь это же… ненормально! – продолжала акушерка. — А что по-вашему нормально? – спросила Наталья. – Я, допустим, никогда не понимала и никогда не участвовала в групповухе. Меня трахали всегда «в одиночку». — Это понятно… — упавшим и завораживающим голосом произнесла акушерка. – Но в матку… Это ведь, в конце концов, ужасно больно, да и опасно! — Ну, не так уж и больно! – отвечала Наталья, положив руку на свой живот. – В первый раз было больно, а потом привыкла. И, потом, мы – бабы! И, уж если спокойно терпим родовые муки, то в матку уж можно потерпеть. Такова наша бабья доля. И вообще что за бабы пошли! Чуть что где кольнет, или щипнет, сразу плачут — трагедия! Раньше вон по двадцать детей рожали, при лучине, и ничего – здоровые и жизнерадостные были. И мужья нас любили и берегли, потому что ценили и уважали. А теперь… — она махнула рукой. Татьяна как завороженная смотрела на свою пациентку и ловила себя на мысли, что, по большому счету, Наталья была права. Сколько пациенток кричат и матерят их при родах, тогда как лишь немногие правильно терпят боль, правильно дышат и рожают здоровых малышей. — А насчет опасности…, — услышала вдруг продолжение Татьяна, — так что с того. И пальцами мне в матку мужики лазили и кончали в неё. Мне, лично, в этот момент было хорошо, а моим любовникам так и подавно! Зато я живу полноценной жизнью — и рада этому! Это я тебе по-бабьи рассказываю, так что ты не болтай никому.

Наталья подняла голову и спокойно посмотрела на неё. — Тебя что в матку трахали? – понизив тон, спрашивала акушерка. — Да. – спокойно отвечала Наталья, улыбаясь. – И что с того? — Как что! – удивлялась Татьяна. – Я впервые сталкиваюсь с таким извращением! — Ну, когда-то же нужно начинать, — спокойно парировала Наталья. — Н… но ведь это же… ненормально! – продолжала акушерка. — А что по-вашему нормально? – спросила Наталья. – Я, допустим, никогда не понимала и никогда не участвовала в групповухе. Меня трахали всегда «в одиночку». — Это понятно… — упавшим и завораживающим голосом произнесла акушерка. – Но в матку… Это ведь, в конце концов, ужасно больно, да и опасно! — Ну, не так уж и больно! – отвечала Наталья, положив руку на свой живот. – В первый раз было больно, а потом привыкла. И, потом, мы – бабы! И, уж если спокойно терпим родовые муки, то в матку уж можно потерпеть. Такова наша бабья доля. И вообще что за бабы пошли! Чуть что где кольнет, или щипнет, сразу плачут — трагедия! Раньше вон по двадцать детей рожали, при лучине, и ничего – здоровые и жизнерадостные были. И мужья нас любили и берегли, потому что ценили и уважали. А теперь… — она махнула рукой. Татьяна как завороженная смотрела на свою пациентку и ловила себя на мысли, что, по большому счету, Наталья была права. Сколько пациенток кричат и матерят их при родах, тогда как лишь немногие правильно терпят боль, правильно дышат и рожают здоровых малышей. — А насчет опасности…, — услышала вдруг продолжение Татьяна, — так что с того. И пальцами мне в матку мужики лазили и кончали в неё. Мне, лично, в этот момент было хорошо, а моим любовникам так и подавно! Зато я живу полноценной жизнью — и рада этому! Это я тебе по-бабьи рассказываю, так что ты не болтай никому.

В это время я стоял на крыльце и дышал свежим воздухом. Где-то в траве пели сверчки, а вдалеке раздавалось призывное кваканье лягушек. И я вдруг поймал себя на мысли, слушая всю эту звуковую «симфонию», что всё живое на этой планете живет лишь для любви, секса и простого продолжения рода. И лишь, когда мы по-настоящему «хотим» — мы любим! Мы «ослеплены» желанием. Черт! Прав же был старик Фрейд – всё в этом мире подчинено «влечению полов». И простое человеческое сношение, которое в народе окрестили ёбля, а на медицине страшным словом коитус, является ключом к познанию действительности. А действительность такова, что бабам нужен секс не меньше, чем мужикам. Но, если мужику достаточно лишь «слить», то бабе – принять, расслабиться и почувствовать себя желанной и востребованной в каждом конкретном случае. Я вспомнил увиденное сегодня в родовом зале. Как новая жизнь выходит из «женских ворот любви», лишь затем, чтобы кем-то стать в этой жизни.

В это время я стоял на крыльце и дышал свежим воздухом. Где-то в траве пели сверчки, а вдалеке раздавалось призывное кваканье лягушек. И я вдруг поймал себя на мысли, слушая всю эту звуковую «симфонию», что всё живое на этой планете живет лишь для любви, секса и простого продолжения рода. И лишь, когда мы по-настоящему «хотим» — мы любим! Мы «ослеплены» желанием. Черт! Прав же был старик Фрейд – всё в этом мире подчинено «влечению полов». И простое человеческое сношение, которое в народе окрестили ёбля, а на медицине страшным словом коитус, является ключом к познанию действительности. А действительность такова, что бабам нужен секс не меньше, чем мужикам. Но, если мужику достаточно лишь «слить», то бабе – принять, расслабиться и почувствовать себя желанной и востребованной в каждом конкретном случае. Я вспомнил увиденное сегодня в родовом зале. Как новая жизнь выходит из «женских ворот любви», лишь затем, чтобы кем-то стать в этой жизни.

А «ворота любви» вновь готовы к приему «мужских стволов с полным боекомплектом». Эти мысли отвлекали меня. На душе было очень хорошо и радостно! Ведь сегодня я, можно сказать, «принял» две новые жизни. Я решил вернуться и подбодрить Наталью и её соседку, а потом пойти отдыхать. Открыв дверь, я увидел, что в родзале никого из акушерок не было. Они увезли детей в специальный блок. На спецкойке, с поднятыми и разведенным в стороны ногами, лежали обе женщины. Наталья, увидев меня, улыбнулась и её глаза озарил колдовской блеск. — Спасибо вам, Михаил Сергеевич! — Тссс! Тише! – начал я. – Вам отдыхать сейчас нужно. — А я уже отдыхаю, — немного подрагивающим голосом произнесла Наталья. – Живот пока еще большой, побаливает немного. Ничего, ещё не разучилась рожать, — улыбалась она, глядя на меня. Я подошел к ней и посмотрел в её глаза. Она смотрела на меня обжигающим и манящим взглядом. Я молча нагнулся и нежно поцеловал её. — Спасибо тебе, — сказал я и сжал её руку. — За что, Мишенька? – мягко произнесла она. — А за то, что ты такая, какая есть! – ответил я. Взгляд мой упал на её пизду, вымазанную йодом и растянутую родами. — Ну как тебе? – лукаво спросила она. — Нравится? — Да ну тебя, Наташка! – засмеялся я. — Посмотри! Посмотри, какая у меня дырень… – лукаво произнесла она и пальцами попыталась развести припухшие половые губы, чтобы раскрыть ещё больше свою дырку. – Тебе нравится, Мишенька? — Перестань, окаянная! – смеялся я, но вид её розово-темной дырки заставил меня приблизиться и посмотреть вглубь. Её шейка ещё была раскрыта и внутри зияла темно-кровавая рана. Влагалище было целым, разрывов я не увидел. Шейка на удивление была почти целой, за исключением небольшой трещины слева. — Ну как тебе моя дырочка? А? – томно спросила Наталья. – Не хочешь поиграть с ней прямо сейчас? — Поиграем. – сказал я, скорее, чтобы отшутиться, нежели для продолжения разговора. — Доктор! – услышал я справа слова другой женщины. Я подошел к ней. — Доктор! Меня посмотрите, пожалуйста, – произнесла она, глядя на меня особым взглядом, каким могут смотреть только женщины. Я посмотрел на неё. Её взгляд приковал мой и я прочел в нем страстное желание с её стороны. Я наклонился к ней и спросил: — Что посмотреть? — Посмотрите у меня… там… — она смотрела на меня как тигрица на самца в период «течки», как бы говоря: «Ну, возьми же меня!». Я развел её влагалище и осмотрел дырку. Да, нужно сказать, что здесь разрывы были на лицо, но только «застаревшие», оставленные от предыдущих родов. Здесь шейка была приоткрыта сантиметра на четыре. Низ влагалища был устлан ярко-красной марлей, на которую капали остатки крови из матки. — Ну как вам? Нравится? – шепотом, чтобы не услышала Наталья, спросила женщина. Я молча посмотрел на неё. — Четвертый у меня уже… — Я молча и с интересом продолжал смотреть на неё. — Вам интересны такие женщины? Вы можете… делать со мной всё что захотите… — шептала она. — Да! У вас все в порядке! Вам нужно еще немного льда на живот. – громко сказал я, чтобы слышала Наталья. Женщина прекрасно поняла ситуацию и продолжала шепотом: — Вы никогда не пробовали секс сразу после родов? — Как вас зовут? – шепотом спросил я. — Оксана. Не хотите попробовать меня? — У вас плохо сокращается матка, шейка, практически, не закрывается. — Ну, вы же доктор и знаете, что сейчас укол сделают и она закроется. – отвечала она. – Может, вы хотите чего-то необычного? — Чего, например? – удивился я. — Ну… сейчас у меня там всё так… широко… А вы бы не хотели меня прямо… туда…? – шептала она и приковывала меня своим огненным взглядом. — Окс… Оксана, — заикаясь прошептал я, — позднее я к вам зайду. — Очень буду ждать, — возбужденно прошептала она и улыбнулась. С этими словами я улыбнулся и посмотрел на неё. а пальцами тронул её клитор. Внезапное и сильное сокращение матки, было мне ответом. Её лицо исказила гримаса удовольствия и блаженства.

А «ворота любви» вновь готовы к приему «мужских стволов с полным боекомплектом». Эти мысли отвлекали меня. На душе было очень хорошо и радостно! Ведь сегодня я, можно сказать, «принял» две новые жизни. Я решил вернуться и подбодрить Наталью и её соседку, а потом пойти отдыхать. Открыв дверь, я увидел, что в родзале никого из акушерок не было. Они увезли детей в специальный блок. На спецкойке, с поднятыми и разведенным в стороны ногами, лежали обе женщины. Наталья, увидев меня, улыбнулась и её глаза озарил колдовской блеск. — Спасибо вам, Михаил Сергеевич! — Тссс! Тише! – начал я. – Вам отдыхать сейчас нужно. — А я уже отдыхаю, — немного подрагивающим голосом произнесла Наталья. – Живот пока еще большой, побаливает немного. Ничего, ещё не разучилась рожать, — улыбалась она, глядя на меня. Я подошел к ней и посмотрел в её глаза. Она смотрела на меня обжигающим и манящим взглядом. Я молча нагнулся и нежно поцеловал её. — Спасибо тебе, — сказал я и сжал её руку. — За что, Мишенька? – мягко произнесла она. — А за то, что ты такая, какая есть! – ответил я. Взгляд мой упал на её пизду, вымазанную йодом и растянутую родами. — Ну как тебе? – лукаво спросила она. — Нравится? — Да ну тебя, Наташка! – засмеялся я. — Посмотри! Посмотри, какая у меня дырень… – лукаво произнесла она и пальцами попыталась развести припухшие половые губы, чтобы раскрыть ещё больше свою дырку. – Тебе нравится, Мишенька? — Перестань, окаянная! – смеялся я, но вид её розово-темной дырки заставил меня приблизиться и посмотреть вглубь. Её шейка ещё была раскрыта и внутри зияла темно-кровавая рана. Влагалище было целым, разрывов я не увидел. Шейка на удивление была почти целой, за исключением небольшой трещины слева. — Ну как тебе моя дырочка? А? – томно спросила Наталья. – Не хочешь поиграть с ней прямо сейчас? — Поиграем. – сказал я, скорее, чтобы отшутиться, нежели для продолжения разговора. — Доктор! – услышал я справа слова другой женщины. Я подошел к ней. — Доктор! Меня посмотрите, пожалуйста, – произнесла она, глядя на меня особым взглядом, каким могут смотреть только женщины. Я посмотрел на неё. Её взгляд приковал мой и я прочел в нем страстное желание с её стороны. Я наклонился к ней и спросил: — Что посмотреть? — Посмотрите у меня… там… — она смотрела на меня как тигрица на самца в период «течки», как бы говоря: «Ну, возьми же меня!». Я развел её влагалище и осмотрел дырку. Да, нужно сказать, что здесь разрывы были на лицо, но только «застаревшие», оставленные от предыдущих родов. Здесь шейка была приоткрыта сантиметра на четыре. Низ влагалища был устлан ярко-красной марлей, на которую капали остатки крови из матки. — Ну как вам? Нравится? – шепотом, чтобы не услышала Наталья, спросила женщина. Я молча посмотрел на неё. — Четвертый у меня уже… — Я молча и с интересом продолжал смотреть на неё. — Вам интересны такие женщины? Вы можете… делать со мной всё что захотите… — шептала она. — Да! У вас все в порядке! Вам нужно еще немного льда на живот. – громко сказал я, чтобы слышала Наталья. Женщина прекрасно поняла ситуацию и продолжала шепотом: — Вы никогда не пробовали секс сразу после родов? — Как вас зовут? – шепотом спросил я. — Оксана. Не хотите попробовать меня? — У вас плохо сокращается матка, шейка, практически, не закрывается. — Ну, вы же доктор и знаете, что сейчас укол сделают и она закроется. – отвечала она. – Может, вы хотите чего-то необычного? — Чего, например? – удивился я. — Ну… сейчас у меня там всё так… широко… А вы бы не хотели меня прямо… туда…? – шептала она и приковывала меня своим огненным взглядом. — Окс… Оксана, — заикаясь прошептал я, — позднее я к вам зайду. — Очень буду ждать, — возбужденно прошептала она и улыбнулась. С этими словами я улыбнулся и посмотрел на неё. а пальцами тронул её клитор. Внезапное и сильное сокращение матки, было мне ответом. Её лицо исказила гримаса удовольствия и блаженства.

Я направился к выходу, по пути ещё раз поцеловав Наталью. Каково было моё изумление, когда после поцелуя, Наталья повернула лицо в сторону Оксаны и победоносным взглядом посмотрела на неё. Словно говоря: «Как бы ты не старалась, подруга, но он – мой!». Было раннее утро. Солнце ещё не взошло и мне страшно хотелось спать. Подойдя к корпусу, я увидел, что окна моих «курочек» были темными. Значит, все спали. Наскоро умывшись, я, не раздеваясь, завалился спать. Сон быстро овладел мной и, спустя пару-тройку минут, я уже спал крепким сном. Мне показалось, что я спал вечность. Внезапно, сквозь сонную пелену, мне послышался тихий стук в дверь. Я открыл глаза. Часы показывали двадцать минут десятого. Солнце уже ярко светило в окно. Стук повторился. Я, нехотя, поднялся и пошел открывать. На пороге стояла Инна. — Извините, Михаил Сергеевич, — начала она. – Я знаю, что вы очень устали и поздно легли спать, но мне сегодня на осмотр в десять… — Черт! – буркнул я спросонок. – Совсем вылетело из головы. К десяти буду готов! — Да я не о том… — улыбнулась Инна. – Может… мы могли бы провести осмотр… здесь? — Как здесь? – удивился я, ещё не совсем проснувшись. — Ну… здесь… — указала она на мою кровать и её рот растянулся в притягательной улыбке. — Инна! – крикнул я и выругался. – Блядь! — Да, я блядь! – засмеялась она и, пристально глядя на меня и приближаясь, уже без улыбки, понизив голос, сказала – Я законченная блядь!

Я направился к выходу, по пути ещё раз поцеловав Наталью. Каково было моё изумление, когда после поцелуя, Наталья повернула лицо в сторону Оксаны и победоносным взглядом посмотрела на неё. Словно говоря: «Как бы ты не старалась, подруга, но он – мой!». Было раннее утро. Солнце ещё не взошло и мне страшно хотелось спать. Подойдя к корпусу, я увидел, что окна моих «курочек» были темными. Значит, все спали. Наскоро умывшись, я, не раздеваясь, завалился спать. Сон быстро овладел мной и, спустя пару-тройку минут, я уже спал крепким сном. Мне показалось, что я спал вечность. Внезапно, сквозь сонную пелену, мне послышался тихий стук в дверь. Я открыл глаза. Часы показывали двадцать минут десятого. Солнце уже ярко светило в окно. Стук повторился. Я, нехотя, поднялся и пошел открывать. На пороге стояла Инна. — Извините, Михаил Сергеевич, — начала она. – Я знаю, что вы очень устали и поздно легли спать, но мне сегодня на осмотр в десять… — Черт! – буркнул я спросонок. – Совсем вылетело из головы. К десяти буду готов! — Да я не о том… — улыбнулась Инна. – Может… мы могли бы провести осмотр… здесь? — Как здесь? – удивился я, ещё не совсем проснувшись. — Ну… здесь… — указала она на мою кровать и её рот растянулся в притягательной улыбке. — Инна! – крикнул я и выругался. – Блядь! — Да, я блядь! – засмеялась она и, пристально глядя на меня и приближаясь, уже без улыбки, понизив голос, сказала – Я законченная блядь!

Глядя на неё, мне уже самому стало смешно, и я рассмеялся. Сон улетучился мгновенно. — Ладно! Посиди пока. – сказал я ей. – Сейчас пойду, умоюсь. — А может,… позволите мне… ? – участливо спросила она. — Я вообще-то самостоятельный, — начал я. — Я не о том, – остановила она меня. – Может, мы вместе примем душ?… Через пару минут мы оба были в душе, и эта сучка мылила и ласкала меня. Её губы с жадностью целовали мои. Какие же жаркие это были поцелуи! Она намылила свои пухлые груди, а я елозил своим членом между них. — Родной мой… Хороший… — шептала она. – Ой, какой у тебя член! Класс! Даа… — Ммм… — отвечал я. – Какие у тебя сиськи! Классно! Никогда не думал, что трахать между сисек такая замечательная идея! — Дда… Ещё… Между сисек! Сожми их! Ддааа… Ещё… – мурлыкала она. – У меня для тебя ещё сюрприз есть… — Какой сюрприз? – спрашивал я, продолжая елозить членом между сисек. — Погоди… Я хочу тебя, Мишенька… — урчала она и сжимала сильнее свои намыленные сиськи. Она плавно опустилась на корточки и подняла свои груди выше. Мой член, выплывая из титек, попадал прямо к ней в рот и с хлопком выскакивал назад. — Классно! – кайфовал я, видя как эта корова орудует своим выменем и поглощает головку члена. — Мммм… Ннннммммм… — мычала она, и наяривала своими дойками вверх и вниз по члену. Куда девалась моя усталость! Я был на верху блаженства, забавляясь с этой самкой. Внезапная струя спермы влетела в её широко открытый рот, и она с жадностью набросилась на мой член, высасывая его до последней капли. Спустя некоторое время мы, умиротворенные и чистые, вышли из душа и плюхнулись на мою постель. — Ну, как, Мишенька? – мягко улыбаясь, спрашивала она. — Классно, Инка! – выдыхал я, ещё не придя в себя. — Хммм… А у меня ещё есть сюрприз для тебя… — проворковала она и потянулась к своей сумочке.

Глядя на неё, мне уже самому стало смешно, и я рассмеялся. Сон улетучился мгновенно. — Ладно! Посиди пока. – сказал я ей. – Сейчас пойду, умоюсь. — А может,… позволите мне… ? – участливо спросила она. — Я вообще-то самостоятельный, — начал я. — Я не о том, – остановила она меня. – Может, мы вместе примем душ?… Через пару минут мы оба были в душе, и эта сучка мылила и ласкала меня. Её губы с жадностью целовали мои. Какие же жаркие это были поцелуи! Она намылила свои пухлые груди, а я елозил своим членом между них. — Родной мой… Хороший… — шептала она. – Ой, какой у тебя член! Класс! Даа… — Ммм… — отвечал я. – Какие у тебя сиськи! Классно! Никогда не думал, что трахать между сисек такая замечательная идея! — Дда… Ещё… Между сисек! Сожми их! Ддааа… Ещё… – мурлыкала она. – У меня для тебя ещё сюрприз есть… — Какой сюрприз? – спрашивал я, продолжая елозить членом между сисек. — Погоди… Я хочу тебя, Мишенька… — урчала она и сжимала сильнее свои намыленные сиськи. Она плавно опустилась на корточки и подняла свои груди выше. Мой член, выплывая из титек, попадал прямо к ней в рот и с хлопком выскакивал назад. — Классно! – кайфовал я, видя как эта корова орудует своим выменем и поглощает головку члена. — Мммм… Ннннммммм… — мычала она, и наяривала своими дойками вверх и вниз по члену. Куда девалась моя усталость! Я был на верху блаженства, забавляясь с этой самкой. Внезапная струя спермы влетела в её широко открытый рот, и она с жадностью набросилась на мой член, высасывая его до последней капли. Спустя некоторое время мы, умиротворенные и чистые, вышли из душа и плюхнулись на мою постель. — Ну, как, Мишенька? – мягко улыбаясь, спрашивала она. — Классно, Инка! – выдыхал я, ещё не придя в себя. — Хммм… А у меня ещё есть сюрприз для тебя… — проворковала она и потянулась к своей сумочке.

Она достала флакон со смазкой. И, притянув ноги к груди, нанесла смазку на свою руку и стала смазывать пиздень. — Посмотри-ка сюда, дорогой… — томно произнесла она, нанося смазку. Я приподнялся и посмотрел. При виде данного зрелища, мой член моментально встал. Огромное розовое влагалище красовалось между ног моей знакомой. Но это было ещё не всё. Медленно, по-деловому, Инна положила флакон со смазкой на тумбочку и, похотливо, беззвучно глядя на меня, развела в стороны свои половые губы. Вид зияющей дыры во всем её великолепии предстал перед моими глазами! Прямо на входе влагалища розовела полураскрытая многочисленными абортами и родами шейка матки, которую Инна также смазывала. Я просто обалдел! — Вот этто дддааа… — только и смог произнести я. — Хммм… — произнесла Инна. – Ну, как тебе? — Дддаааа… — сглатывая слюну, отвечал я. – Это матка? — Да, это матка, дорогой, — с безразличием, ответила она. — Как же она так низко? – постепенно приходя в себя, спросил я. — Ну… рожаем, таскаем тяжести, аборты делаем… — заулыбалась она, размазывая пальцами нанесенную смазку по шейке матки. Инна вновь потянулась за смазкой. — Дай мне руку! – деловито произнесла она. Я протянул правую руку. Порция гелевой смазки была тотчас нанесена на мою ладонь. — Давай другую! – продолжала Инна.

Она достала флакон со смазкой. И, притянув ноги к груди, нанесла смазку на свою руку и стала смазывать пиздень. — Посмотри-ка сюда, дорогой… — томно произнесла она, нанося смазку. Я приподнялся и посмотрел. При виде данного зрелища, мой член моментально встал. Огромное розовое влагалище красовалось между ног моей знакомой. Но это было ещё не всё. Медленно, по-деловому, Инна положила флакон со смазкой на тумбочку и, похотливо, беззвучно глядя на меня, развела в стороны свои половые губы. Вид зияющей дыры во всем её великолепии предстал перед моими глазами! Прямо на входе влагалища розовела полураскрытая многочисленными абортами и родами шейка матки, которую Инна также смазывала. Я просто обалдел! — Вот этто дддааа… — только и смог произнести я. — Хммм… — произнесла Инна. – Ну, как тебе? — Дддаааа… — сглатывая слюну, отвечал я. – Это матка? — Да, это матка, дорогой, — с безразличием, ответила она. — Как же она так низко? – постепенно приходя в себя, спросил я. — Ну… рожаем, таскаем тяжести, аборты делаем… — заулыбалась она, размазывая пальцами нанесенную смазку по шейке матки. Инна вновь потянулась за смазкой. — Дай мне руку! – деловито произнесла она. Я протянул правую руку. Порция гелевой смазки была тотчас нанесена на мою ладонь. — Давай другую! – продолжала Инна.

Я послушно дал левую руку, которая также была обильно смазана. — А теперь давай, Мишенька! – улыбалась она. – Обследуй мои недра! Вам же мужикам это нравится… Давай, родной! Я сама люблю это! Я начал вводить сперва правую руку. Шейка матки, мягко легла сверху моей ладони и вместе с ней заходила вглубь. Рука абсолютно не встречала сопротивления. Ощущения смазанной ладони во влагалище и мягкой и теплой матки, лежащей сверху ладони, были потрясающими! Затем, не вынимая правой руки, я стал вводить левую. Вторая рука вошла как по маслу, сопровождаемая стоном моей знакомой. Её влагалище было, поистине, огромным! Ладони двух моих рук вошли полностью. И, уперевшись в заднюю стенку, я с удивлением заметил, что часы на левой руке были внутри! Вытащив левую руку, я снял часы и, положив их на стол, ввел руку обратно. — Амммннн… — застонала она. – Да, Мишенькааа… Дддаааа… Уже окончательно придя в себя, я начал двигать руками во влагалище. — Оййй… Ннннааа… — послышалось от Инны. Она положила свою правую руку на свой живот и начала надавливать на него, а левой рукой она сжимала простыню на постели. Я между тем слегка перевернул правую руку и её матка, практически легла на мою ладонь. — Оооо… — довольно выдохнул я. – Вот это сюрприз! Спасибо тебе, родная! Никогда матку так не держал… — Оооммммнннн… — стонала она и сжимала свой живот. — Тебе нравится, дорогая? – раскованно спрашивал я. — Ааааа… Мммммнннн… — слышалось в ответ.

Я послушно дал левую руку, которая также была обильно смазана. — А теперь давай, Мишенька! – улыбалась она. – Обследуй мои недра! Вам же мужикам это нравится… Давай, родной! Я сама люблю это! Я начал вводить сперва правую руку. Шейка матки, мягко легла сверху моей ладони и вместе с ней заходила вглубь. Рука абсолютно не встречала сопротивления. Ощущения смазанной ладони во влагалище и мягкой и теплой матки, лежащей сверху ладони, были потрясающими! Затем, не вынимая правой руки, я стал вводить левую. Вторая рука вошла как по маслу, сопровождаемая стоном моей знакомой. Её влагалище было, поистине, огромным! Ладони двух моих рук вошли полностью. И, уперевшись в заднюю стенку, я с удивлением заметил, что часы на левой руке были внутри! Вытащив левую руку, я снял часы и, положив их на стол, ввел руку обратно. — Амммннн… — застонала она. – Да, Мишенькааа… Дддаааа… Уже окончательно придя в себя, я начал двигать руками во влагалище. — Оййй… Ннннааа… — послышалось от Инны. Она положила свою правую руку на свой живот и начала надавливать на него, а левой рукой она сжимала простыню на постели. Я между тем слегка перевернул правую руку и её матка, практически легла на мою ладонь. — Оооо… — довольно выдохнул я. – Вот это сюрприз! Спасибо тебе, родная! Никогда матку так не держал… — Оооммммнннн… — стонала она и сжимала свой живот. — Тебе нравится, дорогая? – раскованно спрашивал я. — Ааааа… Мммммнннн… — слышалось в ответ.

Я повернул руки ладонями друг к другу и обнял матку двумя ладонями. — Оххх… Какой кайф… — произнес я, млея от удовольствия. — Аааайййй!… Уууууйййй…АААйййй… — послышалось в ответ. — Нравится? – спрашивал я, поглаживая матку. — Оооойййй! Ммммааааа… ЙЙЙ! Ддаааа… ООоуууу… — было мне ответом. В такие моменты Инна с силой надавливала себе на живот и пыталась его сжать. Это мне напомнило родовой зал, когда сжимают живот после родов для отделения плаценты. — Да! Давай! Трахай меня! Ааааййй… Сильнее! – внезапно закричала она. В этот момент во мне проснулось второе дыхание. — Тебе мало? Сильнее хочешь? – продолжая фрикции руками, спросил я. — Ооооуууу! ИиииааааММММммм… — стонала она. – Дддаааа!…. — Ну-ка, попробую посжимать твою матку, — произнес я. — ААААйййй! – вскрикнула Инна, когда я слегка сжал матку ладонью. — Что? Больно? Хватит? – крикнул я. — ААААмммнннн… — застонала она. – Нннеееетттт… Еби! Еби меня, МишенькАААаааааа! УУууууйййй… ААААааааа! Я попеременно слегка сжимал и отпускал её матку, с удовольствием глядя на неё и слушая её реакцию на свои действия. Затем я левой рукой взял матку, а правой рукой стал тыкаться пальцем в её шейку. — Ооооууууу… ЙЙЙйнннннААААаааммммнннн… — завыла моя знакомая. — Что, дорогая, хороший сюрприз? – спрашивал я, продолжая надавливать на шейку. — Ммммм…. ОтличныЙЙЙййоооооууууу… — мычала она. — Смотри-ка! Шейка у тебя мягкая, податливая… Уже пальчик-то внутри! — Дддаааа… Давай! Пальчиком туда! ДДаааа! АААааааййййй!… – выла она в ответ. С этими словами я пытался ввести уже второй палец в шейку. После нескольких минут шейка свободно пропускала мои два пальца. Сделав несколько движений пальцами внутри, я вытащил их. Не обращая внимания на её крики и стоны, я ввел в шейку свой большой палец. — Ну-ка, садись на него, дорогая! – скомандовал я. — Аааайййй! – вскрикнула Инна и начала приподниматься. Она с трудом уселась на корточки, повинуясь приказу, руками держась за мои плечи. Мой большой палец оказался плотно прижатым её опустившейся маткой. Из её дырки стекали любовные соки. Странно, но крови не было, хотя шейка была довольно широко раскрыта пальцем. Возможно, это было у неё не впервые. Судя по тому, как она насаживалась на руки, а мой палец проникал глубоко в матку, ей это очень нравилось. Да я и сам пытался проникнуть пальцем как можно глубже, пытаясь нащупать дно её матки. — Оооойййй… Ооооойййй, миииленькиИИИийййй… — кряхтела она. — Так хорошо? – возбужденно спрашивал я. — Дддаааа, очень! – закричала она. – Дорогой мой! Аааа! Тааак! ДДдааа! Она обняла меня и начала целовать, одновременно продолжая насаживаться на мои руки, бывшие во влагалище. Внезапно она задергалась и запрокинула голову. Я почувствовал, как стала сокращаться матка и влагалище наполнялось тягучей жидкостью, выплёскиваемой ею. Мы на несколько секунд замерли с ней одновременно. Всё это время я внутри ощущал полное сокращение и одновременно растягивание стенок влагалища, а также размягчение шейки. — Ууууфффф… Ффффф… Хххннн…Ааааахххх… — стонала, тяжело дыша, Инна. — Ох, как классно у тебя там всё сокращается! – шептал я ей и целовал. Затем я вытащил палец из шейки. Левой рукой я снизу держал её матку, а пальцами правой руки обхватил шейку и стал её оттягивать, словно доить вымя у коровы. — Оооойййй… Ооооойййй, АААаааийййй… — кряхтела она при каждом оттягивании. Мне это занятие очень понравилось. Особенно нравилось то, что с этой самкой можно было делать что угодно, так как она не была беременной и, к тому же, она сама пришла ко мне и не дала мне поспать. — Да, Инночка! Ддддаааа… — спокойным тоном говорил я, продолжая доить. — ММММмммаааа… Ооооуууу! — стонала она. – Дддаааа!… Странно, но эти действия заставили шейку закрыться. Я вытащил левую руку из влагалища и стал вытаскивать правую, удерживая зажатой шейку матки. Все руки были в слизи, с небольшими сгустками крови. Каково было моё удивление, когда высвобожденная рука, вышедшая из влагалища, вытащила также шейку на три сантиметра. Я отпустил руку и шейка так и осталась снаружи. Теперь я её мог спокойно рассмотреть. Она была розовой, немного высохшей и сморщенной, поскольку смазка уже высохла. Зев шейки был в ширину около полутора сантиметра. Обессиленная Инна лежала на постели. Я смотрел на её умиротворенное лицо, подергивающийся временами живот, периодически сбивающееся дыхание и тихие стоны. Как раз в такие моменты женщина абсолютно беспомощна и целиком зависит от мужчины. Именно такими и хотят быть все нормальные женщины, однако, жизнь делает из них стерв и змей. Нормальных женщин, практически, нет.

Я повернул руки ладонями друг к другу и обнял матку двумя ладонями. — Оххх… Какой кайф… — произнес я, млея от удовольствия. — Аааайййй!… Уууууйййй…АААйййй… — послышалось в ответ. — Нравится? – спрашивал я, поглаживая матку. — Оооойййй! Ммммааааа… ЙЙЙ! Ддаааа… ООоуууу… — было мне ответом. В такие моменты Инна с силой надавливала себе на живот и пыталась его сжать. Это мне напомнило родовой зал, когда сжимают живот после родов для отделения плаценты. — Да! Давай! Трахай меня! Ааааййй… Сильнее! – внезапно закричала она. В этот момент во мне проснулось второе дыхание. — Тебе мало? Сильнее хочешь? – продолжая фрикции руками, спросил я. — Ооооуууу! ИиииааааММММммм… — стонала она. – Дддаааа!…. — Ну-ка, попробую посжимать твою матку, — произнес я. — ААААйййй! – вскрикнула Инна, когда я слегка сжал матку ладонью. — Что? Больно? Хватит? – крикнул я. — ААААмммнннн… — застонала она. – Нннеееетттт… Еби! Еби меня, МишенькАААаааааа! УУууууйййй… ААААааааа! Я попеременно слегка сжимал и отпускал её матку, с удовольствием глядя на неё и слушая её реакцию на свои действия. Затем я левой рукой взял матку, а правой рукой стал тыкаться пальцем в её шейку. — Ооооууууу… ЙЙЙйнннннААААаааммммнннн… — завыла моя знакомая. — Что, дорогая, хороший сюрприз? – спрашивал я, продолжая надавливать на шейку. — Ммммм…. ОтличныЙЙЙййоооооууууу… — мычала она. — Смотри-ка! Шейка у тебя мягкая, податливая… Уже пальчик-то внутри! — Дддаааа… Давай! Пальчиком туда! ДДаааа! АААааааййййй!… – выла она в ответ. С этими словами я пытался ввести уже второй палец в шейку. После нескольких минут шейка свободно пропускала мои два пальца. Сделав несколько движений пальцами внутри, я вытащил их. Не обращая внимания на её крики и стоны, я ввел в шейку свой большой палец. — Ну-ка, садись на него, дорогая! – скомандовал я. — Аааайййй! – вскрикнула Инна и начала приподниматься. Она с трудом уселась на корточки, повинуясь приказу, руками держась за мои плечи. Мой большой палец оказался плотно прижатым её опустившейся маткой. Из её дырки стекали любовные соки. Странно, но крови не было, хотя шейка была довольно широко раскрыта пальцем. Возможно, это было у неё не впервые. Судя по тому, как она насаживалась на руки, а мой палец проникал глубоко в матку, ей это очень нравилось. Да я и сам пытался проникнуть пальцем как можно глубже, пытаясь нащупать дно её матки. — Оооойййй… Ооооойййй, миииленькиИИИийййй… — кряхтела она. — Так хорошо? – возбужденно спрашивал я. — Дддаааа, очень! – закричала она. – Дорогой мой! Аааа! Тааак! ДДдааа! Она обняла меня и начала целовать, одновременно продолжая насаживаться на мои руки, бывшие во влагалище. Внезапно она задергалась и запрокинула голову. Я почувствовал, как стала сокращаться матка и влагалище наполнялось тягучей жидкостью, выплёскиваемой ею. Мы на несколько секунд замерли с ней одновременно. Всё это время я внутри ощущал полное сокращение и одновременно растягивание стенок влагалища, а также размягчение шейки. — Ууууфффф… Ффффф… Хххннн…Ааааахххх… — стонала, тяжело дыша, Инна. — Ох, как классно у тебя там всё сокращается! – шептал я ей и целовал. Затем я вытащил палец из шейки. Левой рукой я снизу держал её матку, а пальцами правой руки обхватил шейку и стал её оттягивать, словно доить вымя у коровы. — Оооойййй… Ооооойййй, АААаааийййй… — кряхтела она при каждом оттягивании. Мне это занятие очень понравилось. Особенно нравилось то, что с этой самкой можно было делать что угодно, так как она не была беременной и, к тому же, она сама пришла ко мне и не дала мне поспать. — Да, Инночка! Ддддаааа… — спокойным тоном говорил я, продолжая доить. — ММММмммаааа… Ооооуууу! — стонала она. – Дддаааа!… Странно, но эти действия заставили шейку закрыться. Я вытащил левую руку из влагалища и стал вытаскивать правую, удерживая зажатой шейку матки. Все руки были в слизи, с небольшими сгустками крови. Каково было моё удивление, когда высвобожденная рука, вышедшая из влагалища, вытащила также шейку на три сантиметра. Я отпустил руку и шейка так и осталась снаружи. Теперь я её мог спокойно рассмотреть. Она была розовой, немного высохшей и сморщенной, поскольку смазка уже высохла. Зев шейки был в ширину около полутора сантиметра. Обессиленная Инна лежала на постели. Я смотрел на её умиротворенное лицо, подергивающийся временами живот, периодически сбивающееся дыхание и тихие стоны. Как раз в такие моменты женщина абсолютно беспомощна и целиком зависит от мужчины. Именно такими и хотят быть все нормальные женщины, однако, жизнь делает из них стерв и змей. Нормальных женщин, практически, нет.

(продолжение следует…)

(продолжение следует…)

00

00