Разведясь с супругой, я не хотел прерывать отношения со своим сыном, оставшемся с ней и, по-возможности, участвовал в его воспитании. Ежегодно мы предпринимали с ним какие-либо путешествия в близлежащие города, на рыбалку на Волгу или поездки в горы. Обычно это длилось несколько дней. За это время нам удавалось неплохо сблизиться, и этого хватало на целый год для поддержки теплых отношений, которыми я очень дорожил.

В этот год ему исполнилось 18 лет и мы решили в августе поехать отдохнуть на Черноморском побережье Кавказа. Заранее забронировали двухместный номер в гостевом доме. В день нашего приезда на отдых нам неожиданно позвонила сестра Антона (так звали моего сына) с известием, что она тоже присоединится к нам на отдыхе и пожеланием похлопотать об установке дополнительной кровати в нашем номере. Сестра Антона – моя падчерица Анна – дочь моей супруги от предыдущего брака. Ей исполнилось 22 года и она работала в областном центре, где и жила у своего парня. Я ее знал очень хорошо, т. к. мы прожили одной семьей почти 18 лет.

Анна была стройной, можно даже сказать хрупкой девушкой, нравилась мне внешне и отличалась уравновешенным и спокойным характером. С Антоном они были очень дружны и даже долгое время проживали в одной комнате, когда все мы жили в двухкомнатной квартире. Анна сообщила, что очень соскучилась по Антону и намерена неделю своего отпуска провести с нами.

Я договорился с хозяйкой гостевого дома об установке дополнительной кровати, доплатил необходимую сумму и стал с Антоном переоборудовать наш номер. Это оказалось непросто. Третья кровать никак не хотела размещаться. Наконец-то после долгих усилий и удаления одной из тумбочек нам удалось разместить три кровати в номере: две кровати стояли друг напротив друга вплотную к стенкам, а третья кровать размещалась между ними, оставив небольшие проходы – не более 30 сантиметров. Таким образом мы расположились как солдаты в казарме – параллельно друг другу с небольшими проходами так, что вытянув руку можно было дотронуться до соседа. Я, как старший выбрал место посередине, где была установлена дополнительная кровать, не отличавшаяся особым комфортом.

Стояла изнурительная жара, а наш номер не был оснащен кондиционером и располагался на последнем этаже. Поэтому мы с Антоном находились в номере только в одних трусах. Даже утренняя прохлада не охлаждала наш номер. Обо всех этих неудобства я сообщил Анне, что ее нисколько не смутило.

Ее мы встретили рано утром на вокзале, отнесли вещи в номер, переоделись и пошли купаться на море. Анной я залюбовался: стройное тело, грудь хоть и первого размера, но с остро торчащими сосками, проступающими сквозь контуры черного мини-купальника, еще явственней подчеркивающего ее достоинства. На нее постоянно хотелось смотреть и любоваться ее мимикой, жестам, походкой, слушать ее хохот, ощущать ответную улыбку… Словом, я вновь в нее влюбился. А сильнее всего хотелось посмотреть на то, что скрывает ее купальник!

К обеду наступила нестерпимая жара и мы, переодевшись в раздевалках, пошли пообедать в столовую, расположенную по пути в наш номер. По обыкновению мы с Антоном сняли мокрые плавки и одели шорты прямо на голое тело, не утруждая себя трусами. По моим наблюдениям и Анна поступила так же, не надевая нижнего белья. На ней была только маечка и короткие шортики. Соски еще отчетливее проступали сквозь тонкую ткань ее маечки и еще сильнее заводили меня. Во время обеда лицезреть что-нибудь из интима Ани мне не удалось, хотя я и прилагал к этому максимум усилий, кося взгляд в вырез ее майки и беспрестанно вскакивая со своего стула то за хлебом, то за вилкой. Но я не очень расстраивался: впереди еще неделя совместного проживания в одном номере, будет и на моей улице праздник!

Сытный обед, купание в море и жара совершенно лишили нас сил и мы буквально рухнули на свои кровати в предвкушении сна. Анну я сразу предупредил, что очень жарко и мы с Антоном будем находиться в номере только в одних трусах (у меня – слипы, у сына – брифы), а она, как неожиданная гостья, не должна смущаться нашего вида и сама может ходить в чем хочет. На что она заявила, что они еще недавно с Антоном делили одну комнату и все, что надо насмотрелись друг у друга и теперь ничуть не стесняются. А я всегда являлся для нее примером настоящего мужчины и увидеть меня с минимумом одежды было ее девичьей мечтой. Так, что ее мечта отчасти сбудется. Эх, знала бы она, какие мечты по ее поводу в моей голове были раньше и какие сейчас! Раньше она была мне как дочь, которую надо оберегать и защищать, а сейчас, когда нас с ней не связывают никакие семейные и кровные узы, и когда она стала такой женственной и прекрасной, мне хочется не только заботиться о ней, но и страстно хотеть, как желанную женщину.

Мы с Антоном быстро по очереди переоделись в трусики в душевой в номере и рухнули на кровать. Анна развесила мокрое белье на балконе и легла на свою кровать в шортах и маечке. Я включил телевизор, который висел на стене напротив наших кроватей, нашел какой-то фильм, понизил громкость и быстро задремал.

В полдень Аня разбудила нас и сказала, что очень жарко, она не сомкнула глаз и лучше пойти на море освежиться. Никто не возражал. Опять море, ужин, номер, подготовка ко сну. Мы с сыном ложимся в одних трусиках, простынями никогда не укрываемся и они убраны в шкаф, т. к. ужасная духота даже утром. Лежим, наблюдаем за Анной. Ее сумка с вещами стоит как раз под телевизором (иного места, куда поставить сумку, в номере просто нет). Она наклонилась раком над сумкой и долго что-то там искала. Ее шортики еще выше съехали к поясу, их перемычка сильно врезалась в промежность, обнажив ослепительно белые складки попки на фоне загорелого тела. Созерцать это, лежа на кровати, было прекрасно! Наконец, найдя то, что нужно, Аня пошла переодеваться в душевую.

Из душевой она вышла в плотной ночной рубашке, предназначенной явно не для лета и напоминающей сарафан танцовщиц русских народных танцев. Мы с Антоном прыснули со смеху и выразили сомнение, что она доживет до утра в таком наряде в духоте номера. Она фыркнула и легла на свою кровать. Свет я выключил, понизил громкость телевизора и погрузился в сон. Ночью меня разбудили шорохи – Анна ворочалась и не могла уснуть от духоты. Я шепотом посоветовал ей снять балахон – сразу полегчает. К моему удивлению она сняла ночнушку, швырнула ее на свою сумку, повернулась ко мне спиной и вскоре тихо засопела – уснула. Мне не спалось. Сквозь темноту мне было видно, что на ней надеты только белые трусики. Зрелище голой спины девушки и ее небольших трусиков меня возбуждало и мешало спать. Усилием воли я повернулся на другой бок и все-таки заснул.

Проснулся я как всегда очень рано (на юге рассветы ранние) и сразу взглянул на соседнюю кровать: как там Анна. Девушка лежала на спине, расположив руки вдоль тела. Одна нога ее была согнута в колене и опиралась о стену, а другая вытянута. Я сел на своей кровати и стал рассматривать открывшиеся мне прелести: ослепительно белые груди Ани едва возвышались над грудной клеткой. Очертания грудей угадывались благодаря контрасту цвета тела, образованному купальником при загаре. Они были такие белые, милые и беззащитные с небольшими синими прожилками от вен. От этого зрелища у меня мурашки прошли по коже, а член готов был порвать трусы. К моему удивлению темно-коричневые ареолы грудей были совсем не маленькие и тоже притягивали мой взгляд. Левый был немного меньше правого, и это было очень мило. Соски были тоже не маленькие, но в такой позе тоже едва заметно возвышались над ареолами.

Трусики были среднего размера

и полностью перекрывали трусики купальника. Возбуждающих полосок белого девичьего тела не было видно, но за то какие тонкие были эти трусики! Нет, они не просвечивались, но так плотно влипли в тело девушки, что я увидел очертания плотно сжатых ее половых губ. Склонившись над ними, я увидел небольшую подросшую щетину на внутренней поверхности бедра согнутой ноги девушки и еще небольшое желтоватое пятно у промежности – след подсохших выделений или мочи? Склонившись вплотную к пятну я ощутил пьянящий аромат пизды желанной девушки.

Все, я был на пределе. Соскочив с кровати, я тихонько прошел в душевую, два раза дернул свой член и тут же бурно кончил. Немного посидел на унитазе, приходя в себя, провел все утренние процедуры и через двадцать минут бодрый и чистый зашел в комнату со спящими детьми. Аня свернулась калачиком, лицом к моей кровати и по-прежнему сладко спала. Я вновь залюбовался ее телом, особенно грудками: они не провисали, как у взрослых женщин в такой позе, а торчали этакими плотными грушами, образуя аппетитное закругление на вершинах, венцом которых являлись ареолы с вновь торчащими сосками. Неужели это их естественное состояние? Член у меня вновь воспрял, пришлось его поправить в трусах, чтобы особо не выпячивался. Грудь еще не рожавшей детей девушки была поистине прекрасна!

Пора было собираться на пляж, о чем я громко возвестил в номере. Антон стал вяло ворочаться, а Анна промурлыкала, что всю ночь не спала и утром никуда не пойдет – будет досыпать. Вскоре мне удалось растормошить сына и отправить его в душевую. Выйдя оттуда, он наконец-то увидел, что сестра спит в одних трусиках (чему особо он не удивился) и стал пялиться на ее обнаженную грудь. Я отметил, что он раньше уже все это видел, но Антон возразил, что раньше это была слаборазвитая грудь подростка, а сейчас это такие аппетитные груши, которые не грех и пощупать.

Не успел я опомниться, как сын подскочил к спящей сестре и воплотил свои мысли в жизнь — нежно погладил две ее торчащие сиськи. Анна немного пробудилась, обозвала его дураком и повернулась лицом к стене, предоставив нам глазеть на ее спину. При этом верхнюю ногу она согнула в коленке и сильно подтянула к животу так, что нам открылся прекрасный вид на ее едва прикрытую пизду. Узкая полоска ткани трусиков так плотно облегала ее письку, что нам ничего не оставалось как дофантазировать, что же там за тканью. Антон, по-видимому, был с Анной накоротке и, нисколько не смущаясь, погладил своей рукой по ее оттопыренной попке и попытался запустить свой палец за тонкую полоску ткани ее трусиков. Сестра его легонько лягнула, вытянула ноги по швам, повторила, что он дурак и попросила, чтобы не мешал ей спать. Я встал на ее защиту и стал торопиться на море. Мы с сыном оделись и пошли на пляж, оставив спящую Аню одну в номере.

Накупавшись и пообедав, мы с Антоном вернулись в номер. Анны там не было. Помывшись в душе, мы включили телевизор и, по-обыкновению, в одних трусах улеглись на кроватях, предаваясь послеобеденному сну. Часа в четыре дня нас разбудила Аня, сказала, что отлично отдохнула, погуляла по окрестностям, угостила нас мороженым и потребовала всем идти на пляж.

Переоделись, искупались, поужинали и вернулись в номер. Мокрые плавки и купальник вывесили сушиться на балконе и по очереди посетили душ, готовясь к ночи. Аня была последней и вышла из душа, обернутая по пояс в махровое полотенце. Попросила Антона вывесить выстиранные ее белые трусики и шорты на балконе сушиться. Мы как два болвана уставились на ее сиськи и не могли отвести глаз.

— Ну, все, насмотрелись и хватит так глазеть. Антон, ты их видел тысячу раз и здесь для тебя нет ничего нового. Дядя Миша, и Вы будьте поскромнее, а то Вы меня в краску вгоняете. Вы же говорили, что Вам все нравится – ходи Аня хоть голой! – сказала Анна.

— Нравится, потому и глаз не могу отвести! Ну ладно, все, обещаю не пялиться! Но у тебя все действительно обалденно и голой можешь здесь смело ходить, — ответил я.

Анна удовлетворенно кивнула головой и присела на корточках перед своей дорожной сумкой, пытаясь там что-то отыскать. Сиськи ее слегка провисли и немного заострились, мерно покачивались в такт нетерпеливым движениям ее рук. Члены у нас с сыном, как по команде, стали подниматься, буквально разрывая трусы и мы, нисколько не стесняясь, оттопырили резинки трусов и стали поправлять положение своих членов. Аня оглянулась на нас, улыбнулась и прыснула со смеху. Мы тоже рассмеялись. Обстановка в номере сразу стала дружеской и непринужденной.

Покопавшись в своей сумке и не найдя там нужную вещь, Анна поднялась во весь рост и с озабоченным видом объявила, что все свои сменные трусики она забыла дома (сложила в пакет, который так и остался дома на стуле лежать). Как же теперь спать ночью в такую жару? Ведь ей просто нечего больше надеть – купальник, трусики и шорты еще мокрые и сушатся на балконе.

Антон сразу же предложил ей спать голой – хоть нормально выспишься в такой духоте. Аня и не против вроде бы, и Антона не стесняется (раньше насмотрелись они на прелести друг друга, чего уж теперь стесняться – можно и походить голяком!), но передо мной ей как-то стыдно дефилировать голой. Я возразил, что все нормально, нечего меня стесняться, я не буду пялиться на нее и все такое… Напоследок своей убедительной речи я немного переборщил и сказал, что мне даже будет приятно посмотреть на ее прекрасное молодое тело, что она и купальнике, как Афродита, а без трусиков вообще должен быть какой-то улет…

Аня тут же ухватилась за эту идею и предложила и нам быть в номере голыми – и спать будет легче, и ей хочется созерцать Аполлонов, и она хочет получить улет. Меня такой расклад как-то не порадовал. Я сразу понял, что у нас с сыном члены будут постоянно торчать колом, мешая спать и даже ходить в тесном номере – обязательно за что-то будем цепляться и вызывать насмешки девушки. Все это я донес до Анны, что вызвало ее веселый смех и желание как можно скорее полюбоваться нашей метаморфозой.

Она сказала, что не потерпит никаких возражений и тут же сняла последнюю вещь, прикрывавшую ее голое тело – полотенце и швырнула его в душевую комнату. Она стояла абсолютно голая, немного раздвинув ноги и хитро поглядывая на нас. На загорелом теле ослепительной белизной сияли остренькие грудки и заманчивый треугольничек половой щели ранее тщательно выбритый, а сейчас покрытый небольшой щетиной, явно недельной давности. Большие половые губы были на самом деле совсем не большими, даже маленькими, чем-то напоминая развивающиеся гениталии подростков. Они были плотно сомкнуты, как бы показывали свою абсолютную невинность и нераздолбанность — что ли, показывали, что им доселе неведомо проникновение мужского члена.

[center][/center]Продолжение следует.