В 1999 году я учился на третьем курсе военного училища. Мы уже были военнослужащими по контракту, получали кой-какие деньги и после занятий имели ежедневный свободный выход в город по увольнительной до отбоя. Однако некоторых отличников, ну или просто полезных парней (коим я являлся) могли отпускать и с ночёвкой.

Я в ту пору встречался с девушкой по имени Кира, студенткой 2 курса мед академии. Мне нравилась ее взбалмошность и неприкаянность, да и вообще нестандартный подход к жизни. Мы могли гулять по городу, откусывая на ходу от батона и запивая кефиром прямо из бутылки, могли упасть на землю, и валяться в осенней листве подкидывая ее вверх, могли прогулять всю ночь, а под утро прикорнуть в парке на лавочке. На втором свидании мы уже вовсю трахались в ее общаге, а ее соседки ждали на кухне пока мы закончим. Вообще Кира была заводила и строила своих соседок по комнате почти по-армейски. Те видели в ней лидера, тем более у нее, в отличие от них уже был парень, да и вообще (в отличие от них) она уже давно была не девочка! Поэтому завидовали он ей завистью, но при том относились с уважением, а возможно и побаивались!

Был один случай, который как раз и произошел со всей вышеупомянутой компанией. Был январь, Татьянин день — День студента. Мы с пацанами были в увольнении, поэтому, взяв водки и гостинцев, отправились прямиком в общагу, поздравлять студентов с их профессиональным праздником. Надо сказать, что общага была блочного типа, каждая секция содержала два блока и общий душ с туалетом. В блоке было три двухъярусных кровати, расставленных вдоль трех стен буквой П.

В общаге мы начислили картошки, девчонки накрыли импровизированный стол из трех табуретов поставленных между кроватей и застолье началось. Выпито было немало, но и не до безумия много, в самый раз! Пацаны мои, позажимав первокурсниц и поняв, что больше ничего не светит, ушли в училище, так как были в увольнении только до отбоя, я же был отпущен с ночевкой и имел полное право проводить время по своему усмотрению до 9:00 утра!

В тот вечер гудела вся общага, и примерно пол общаги прошло через нашу комнату, одни приходили, другие уходили, третьи оставались. С кассетника лилась модная музыка, рядом была любимая девушка, все было круто! Через час, как ушли мои однокурсники, праздник пошел на спад, компания разошлась, и в комнате остались самые стойкие, а именно, мы с Кирой и три ее соседки по комнате. Рыжая, краснолицая и наглая Рита, которая сидела, забравшись на кровать с ногами, в короткой юбке и уже ничуть не стесняясь, светила всем свои розовые трусики. Две щуплые близняшки Саша и Даша, тихие и неказистые, как серые мышки. Они сидели, всю дорогу прижимаясь друг к другу, и постоянно шепча что-то одна другой на ухо и нервно хихикая.

А так же была Маша из соседнего блока. Та пришла почти под конец застолья, прямо из душа, в махровом халате и намотанном на голову полотенце. Позже полотенце она сняла, распустив по плечам черные волнистые волосы. Это была крупная девушка, не толстая, но плотно сложенная. Пила она наравне со мной, тогда, как другие девчонки лишь цедили спиртное, и ничуть не пьянела! Маша полусидела, откинувшись набок на подушку и закинув ногу на ногу, от чего полы ее халата распахнулись, обнажив круглые колени и плотные бедра.

Вот и вся компания. Я был в центре всеобщего внимания, рассказывая разные байки, а девчонки, включая Киру, безудержно над ними хохотали!

Иногда все выходили «подышать свежим воздухом» и мы с Кирой оставшись наедине тут начинали страстно сосаться, я мял ее упругие грудки, а она постанывали и нежно кусала мои губы. Девчонки нарочно возвращались очень громко, хлопая дверями и кашляя за дверью, в коридорчике, поэтому мы успевали привести себе в порядок и сидели, как ни в чем не бывало.

Потом, через время, подышать выходили мы с Кирой, а сами запирались в ванной, где целовались уже более страстно. Я запускал луку под ее коротенькую футболочку и расстегивал лифчик, а потом ласкал и сжимал горячую плоть ее грудей, пропуская и теребя соски между пальцев. Мы возвращались раскрасневшиеся, рассеянно глядя по сторонам. Возбужденные соски Киры проступали даже сквозь плотную ткать бюстгальтера и футболки, а я шел позади, держа одну руку в кармане (придерживал свой стояк, чтоб не палиться в тесных джинсах). Я ждал, когда, наконец, все разойдутся, и мы с моей девушкой проведем оставшуюся часть ночи вдвоем. Она сказала, что договорилась с соседками, и они пообещали уйти ночевать к подругам в другие блоки. Но они все не уходили! Тогда я снова предлагал всем выпить и тянулся за бутылкой.

Девчонки, как и я, были уже под изрядным хмельком, и их потянуло на откровения. Я и сам начинал от возбуждения поглядывать на девушек из интереса. То на Риту, которая уже не знала, куда ей деть и как еще задрать свои тонкие ножки. Она сидела по-турецки, ничуть не переживая, что я вижу ее трусики, из-под которых выбивалось несколько золотистых волосков. То на Машу, халат которой распахивался не только снизу, но и сверху, на внушительной груди, грозясь (к моему ожиданию) оголить ее вовсе.

Первая начала перепалку Рита, наглости которой было не занимать.

— А это все правда, что нам Кира про вас рассказывает?

— А что она вам рассказывает? — в недоумении переводил я взгляд с Риты на Киру и обратно.

— Ну то, что вы спите, это понятно, — с важным видом, гнусавым голосом затянула Рита. — А вот еще она говорит, что сосет у тебя, а ты ей лижешь... ну, там.

Я опешил от такого прямого вопроса, и хотя курсанта военного училища учат сходу принимать решения, в данном случае я не знал что ответить. Поэтому предоставил право отдуваться Кире, раз уж она такие откровенные разговоры с соседками ведет.

— Че ты несешь? Ты за базаром следи, подруга! — начала на нее гнать Кира, но тут на помощь Рите пришли вдруг осмелевшие близняшки.

— А че? Ты ж рассказывала. А теперь от своих слов открещиваешься. Эх, трепло! — Наперебой защебетали Даша с Сашей.

Тут уже я пошел на выручку моей подруге:

— Ну а если и так все, как она сказала, вам-то что с этого? Посмотреть что-ли хотите? Так я вам журнал принесу, у нас таких в училище много!

— В том то и дело, что такое только в порнографических журналах и фильмах бывает. — Парировала упертая в своей правоте Ритка.

— Тебе-то почем знать? — возмущалась Кира.

— А вот знаю и все! Ну может ты у него разок и сосала, для эксперимента. Ты-то одна такая безбашенная. Но чтоб парень там девушку лизал. Да они никогда на такое не пойдут.

— Много ты знаешь? Целка нецелованная! Как и все вы тут! Много вы знаете. Сначала попробуйте с парнем, а потом и говорите! — Кира уже истерично орала на всех.

Близняшки вновь притихли, забившись в угол, Маша за время перепалки не произнесла ни слова, но с интересом наблюдала за происходящим, наматывая длинный черный локон на палец. Разве что ее халат еще чуточку распахнулся на груди, обнажив краешки начинающихся полушарий.

— Ну и что! — Не унималась решившая идти до конца Рита. — Мне об этом сестра говорила. Да и другие старшие девочки, тоже. Постарше тебя которые и поопытней. А если это не так, как я говорю, то пусть докажет!

— Как он тебе докажет? Дура что ли? — теперь уже от наглости подруги опешила Кира.

— На деле!

— На теле? — намеренно перековеркала ее моя девушка. — На твоем что ли?

— Ну не на твоем же! Ты-то всяко ему подыгрывать будешь, если вы с ним заодно. А я вот независимый эксперт.

— То есть ты хочешь, чтобы он тебе прямо сейчас полизал? Здесь? При всех? — четко произнося каждую букву, ледяным тоном уточнила Кира.

— Да. И чтоб не просто полизал, а я получила кайф! Как ты рассказывала: когда звездочки перед глазами пляшут! Пусть докажет, что так бывает на самом деле.

— И мы... тоже хотим, — подала голос Даша (или Саша, я их так и не смог различать).

— И я тоже хочу, — вдруг отозвалась Маша, искренне улыбаясь.

Возникла затянувшаяся пауза.

— Да ему просто слабо! Сла-бо! Вот и все! — потянула своим гнусавым голоском Ритка.

— Мы же говорили, все пустые рассказы, а на деле ничего, — вторили близняшки.

— Да им двоим и слабо, свои же слова подтвердить, — продолжала измываться Рита, глядя Кире прямо в глаза. — Пойдемте девочки, спать уже хочется, — и она засуетилась, вроде как, собираясь вставать, стала одергивать короткий подол, натягивая его на свои узкие бедра. В дальнем углу завошкались близняшки. Маша же не изменила своего положения и лишь искоса с интересом поглядывала то на меня, то на Киру.

— А ну сидеть! — вдруг рявкнула на всех Кира, своим командным тоном! — Слабо, говорите? На слабо решили взять?

Тут нужно немного отступить от повествования и рассказать, что одна из особенностей Киры состояла в том, что ей совершенно нельзя было говорить слово "слабо". Она тут же принималась доказывать заявившему обратное, порой вылезая из кожи вон, но всегда выходя победителем.

— Значит, всем вам полизать нужно, так!? — от ее гробового голоса повисла тишина.

Кира глянула на меня, не говоря ни слова, серьезным таким взглядом глянула, в котором я совершенно четко прочел: «Сделаешь это? Для меня? Если любишь?»

Я, конечно, был до ужаса заинтересован исходом всей это перебранки, которая заходила все дальше, но с другой стороны, я очень лоялен к женщинам, и удовлетворял бы каждую, будь у меня такая возможность, а тем более, когда об этом просит любимая девушка.

— Тогда ты первая, — спокойно бросила Кира Рите, и поднявшись отошла к окну, глядеть в заснеженную ночь.

А я встал со стула и невозмутимо подошел к кровати, на котором все так же по-турецки восседала самоуверенная сучка Рита. Она держалась до последнего, играя в игру и думая, что выйдет из нее победителем. Но когда я устало опустился перед ней на пол и перевел ее ноги в удобное для меня положение, она вдруг вяло начал протестовать:

— Эй, ты чего, перестань, я же пошути... а-аах!!, — ... но было уже поздно. Я просто раздвинул ее ноги и сдвинул в сторону ее розовые трусики, обнажив аленькую девичью щелку, обрамленную кучерявыми рыжими волосами. А дальше я припал к ней и мой юркий язычок сам начал привычное и приятное дело. Рита извивалась под моими ласками, комкая пальцами постель и сладко постанывая.

— Ахх... девочки... ммммм, — слетало с ее губ прерывистым дыханием.

Трусы мешали, поэтому, ненадолго оторвавшись от истекающей кайфом, горячей норки, я стянул с первокурсницы трусы, оставив болтаться на лодыжке левой ноги и продолжил уже более свободные действия. Я то теребил ее крохотный клитор самым кончиком язычка, то вылизывал всю ее щелку длинными протяжными движениями. Вообще ее дырочка была поỳже и поменьше, чем у Киры, а густые кучерявые волосы царапали язык и щекотали мне губы, но они же хранили неповторимый девичий запах, который кружил мне голову. Через пару минут я понял, что она кончает, по конвульсиям и подпрыгивающим на кровати бедрам. Лицо мое было все мокрое от ее обильных соков. В комнате стояла тишина, кассета в магнитофоне давно закончилась, и никто не удосужился ее перевернуть. Доносилось лишь сопение и пыхтение их разных углов комнаты. Что тут скажешь, всех возбудила картина происходящего, не исключение были и мы с Кирой. Я мельком глянул на нее, утирая ладонью влагу с лица, но она перевела взгляд на близняшек, процедив сквозь зубы:

— Дальше! — Кира сидела на краю кровати, положив ногу на ногу, и легонько ерзала бедрами.

Скромные близняшки и вовсе удивили меня. Одна задрала юбочку, а другая приспустила спортивные штаны, и обе шерудили у себя в трусиках пальчиками, как ни в чем не бывало, и повернув друг к другу голову целовались в губы! «Вот так скромницы-лесбиянки», — подумал я и пошел выполнять мой долг, перед любимой девушкой. Я стянул с них поочередно трусики, и так же поочерёдно начал их ласкать, припадая то к одной, то к другой дырочке. Щелки у них были маленькие, покрытые мягким белым пушком, что мой язык едва помещался между раздвинутых губок. Но они помогали мне пальчиками, и мне нравилась эта игра, когда под язык иногда попадал солоноватый пальчик одной из близняшек, и я теребил и посасывал его так же неистово, как и крохотные лепестки.

А потом я решил развернуть их, о чем им тут же и скомандовал:

— А ну, развертитесь и станьте рачком. Вот так, попка к попке. Поглубже прогнись. — Так мне удобнее было переключаться с одной на другую и близняшки, поскуливали от удовольствия, а я умудрялся даже проникать язычком в их нетронутые дырочки на небольшую глубину. В этой позе они быстро кончили одна за другой, и я со стучащим сердцем переполз на коленях к следующей кровати, где меня дожидалась разомлевшая Маша. Я весь вспотел и стянул через голову мокрую футболку, оставшись в одних джинсах. Маша тоже не заставила себя долго ждать и распахнула почти распахнувшийся халат. Передо мной предстало ее крепкое тело, красивые тяжелые груди были словно налитые яблоки, твердые соски были чуть крупнее, чем у Киры, но были более нежного розового цвета. Низ живота покрывали редкие мягкие черные волосики, совсем не такие густые как у Киры и не такие колючие как у Ритки. Половые губы словно набухли от желания и напоминали раскрывающуюся раковину с бледно-розовым гребешком внутри.

А чуть выше и правее той складки, под которой прячется клитор — жемчужина женского возбуждения, у Маши темнела небольшая, но притягивающая родинка, размером с горошину душистого перца. Я поцеловал ее в родинку, а потом аккуратно пальцами раздвинул ее плоть и нежно приник к сладкому источнику счастья. Маша удовлетворенно заурчала и притянула мою голову теснее к ее горячему лону. Машу я ласкал неспешно, всецело наслаждаясь процессом и на время позабыв о ждущей своего часа Кире. С Машей я пустил в ход весь свой опыт. Я ласкал ее пальцами, покусывал и даже втягивал губами ее нежные лепестки. Я целовал ей живот и бедра, а надолго прикинув к ее чистой и сладкой ракушке, я поднимал руки вверх и нежно тискал ее упругие груди. Она кончила не так эмоционально, как Рита, или как кончала подо мной Кира, но я ощутил, что у нее был оргазм, по внутренней пульсации нежной и трепетной плоти. И едва я собирался оторваться от сладкого источника нектара и с чувством выполненного долга отправиться к своей девушке, как Маша еле слышно шепнула «Еще!».

А я был не против. Удовлетворяя Машу, я удовлетворялся сам. Я мог бы позволить себе большее, не будь в комнате Киры, но и в рамках дозволенного я многократно превосходил себя. Чтоб довести Машу до второго оргазма понадобилось немного больше времени и усилий, но и оргазм, внезапно обрушившийся на девушку, как награда, был в разы ярче и сокрушительнее прежнего. Девушка уткнулась в подушки и всхлипывала, приходя в себя! Все было так, как я люблю!

Встав, я, самодовольный, уже не придерживая член рукой в кармане, подошел к столу и никому не предлагая налил себе водки. Кира, в нетерпении от возбуждения, тот час сорвалась ко мне и дрожащими руками принялась расстегивать джинсы и ремень. Я выпил залпом, даже не почувствовав горечи водки, как в тот же миг, опытные руки моей девушки, наконец выудили томящийся член из тесных джинсов и погрузили в узенький, горячий ротик, смачно причмокнув. Кира делала это неистово, страстно, но в то же время нежно и с любовью. Уверен, что на нас вовсю пялились четыре пары глаз из разных углов, но после всего, что произошло сегодня, мне было на это плевать! Я хотел мою девушку и уже не собирался дожидаться, когда посторонние покинут это помещение. Я выпростал член из уютного, влажного ротика и нежно, с любовью легонько шлепнул головкой по пухленьким губкам Киры. Она улыбнулась, глядя на меня снизу вверх и я потянул ее на себя, а потом повалил в кровать и принялся целовать!

Я, рыча, стянул с нее футболку и буквально вытряхнул груди из лифчика, дернув его кверху. Впившись жадно в алые соски моей девушки, я посасывал их, ощущая во рту их упругость. Я буквально зубами ощущал, как они зудят у нее от желания. Я применял в ход и язык и зубы, то кусая, то облизывая, то посасывая их. Но нам уже было не до игр и не до прелюдий. У меня от возбуждения начало ломить яички, думаю, у Киры там тоже все горело огнем. Поэтому я, торопясь стянул с нее джинсы, а она стянула мои, и я вошел в ее покои, резко, уверенно, дерзко. Она вскрикнула. Это были совсем другие звуки. Ласки уступили место страсти и я резкими глубокими движениями то погружался, то выныривал из темной тесной пещеры, истекающей жирным сладким соком. Я не удивился бы, если б мне рассказали, что в тот момент, Кирины соседки теребят свои влажные щелки, уже никого не стесняясь.

Мне было плевать на всех, потому что... потому что я сам кончал! Я еле успел вытащить конец из хлюпающего колодца моей возлюбленной и спускай ей на живот и на лобок горячие струи спермы. От воздержания и перевозбуждения спермы было так много, что она ручейками стекала с плоского животика моей девочки, оставляя на чужой постели мокрые пятна. Когда я отстрелялся, Кира, глядя на меня из-под прикрытых ресниц протянула руку и нежно поглаживала влажную чувствительную головку. Другой рукой она размазывала сперму по животу, мохнатенькому лобку и грудям. Она всегда любила так делать. Я почувствовал дикую усталость и буквально рухнул сверху, на влажное горячее тело моей девушки. Мы еще пытались целоваться, но вскоре сон сморил нас, и обнявшись, мы, голые, заснули на чьей-то постели.

Я проснулся под утро. Моя милая спала, отвернувшись к стенке. Я немного полежал, любуясь красивыми изгибами ее спины, переходящими в изящную крепкую попку и прислушивался к звукам. Кто-то спал сверху, кто-то сопел сбоку. Из дальнего угла близняшек доносились какие-то шорохи и вздохи, наверное, у них опять была любовь.

Я бесшумно встал, и взяв одежду, вышел в коридор. Нужно было возвращаться в училище.

...

Этот случай никак не повлиял на наши дальнейшие отношения с Кирой, и мы рассматривали его, как забавное приключение-недоразумение.

Однако, быть вместе нам с Кирой было не суждено, и спустя полгода мы расстались, совершенно по иным обстоятельствам. С соседками Киры я больше не виделся. Но вот с Машей, той самой, у которой родинка в виде горошка душистого перца на интимном месте, с ней жизнь свела меня снова, спустя какое то время.

Но это уже совсем другая история.