Иван Петрович вошёл в квартиру, остановившись посреди тёмного коридора. На улице вечерело. Включив свет, мужчина поставил на пол непрозрачный пакет. Внутри что-то звякнуло. Посмотрел на себя в зеркало.

Не старый ещё мужчина, седоватые волосы, сутулые плечи. Облокотившись о стену, Иван Петрович скинул с ног обувь. По помещению явственно разнёсся удушающий запах ног… Ноги, будь они неладны. В ногах мужчина видел корень всего того, что стало происходить спустя три месяца, с того момента, как…

Слегка покачиваясь, Иван Петрович прошёл в ванную, сполоснул руки, взмахнув ими над раковиной. Вышел за дверь и остановился возле двери комнаты, на миг задержавшись и странно улыбнувшись…

* * *

В небольшой, квадратной, с зашторенными окнами полутёмной комнате на широкой двуспальной кровати поверх одеяла на спине, лежала совершенно голая молодая девушка. Руки её были связаны и привязаны за головой девицы верёвками к изголовью кровати. При появлении мужчины, девушка чуть дёрнулась и издала слабый стон.

Включив верхний свет, Иван Петрович с интересом, уже в который раз, рассмотрел нагое тело связанной.

Длинные чёрные волосы девушки беспорядочно разметались по подушке, в мокрых от слёз глазах застыли ужас и безнадёжность. На девичьей шее болталась тканевая повязка, напоминающая кляп. Худенькие грудки сиротливо топорщились кверху бледными сосками. В открытых подмышках явственно проступали кустики волос, вероятно, девушка уже достаточно долгое время не имела возможности следить за собой.

Внизу худого живота, между плотно сведённых ног, также проступал куст чёрных лобковых волос, закрывающий весь лобок и часть верхних частей ног девушки. Под пристальным взглядом мужчины связанная девушка робко, без всякой надежды, подвигала связанными руками, когда как ноги её остались без движений.

Оторвавшись от беззастенчивого разглядывания обездвиженной голой девицы, Иван Петрович подошёл к кровати, нагнулся и приладил повязку-кляп на девичий рот. Отошёл к окну, отодвинул штору и открыл форточку.

Он всегда завязывал рот девушке, когда проветривал комнату, дабы девица криками не привлекла внимания прохожих, а проветривать помещение следовало регулярно, хотя мужчина уже привык. Привык к запаху нечистот, мочи, не вполне чистого тела и алкоголя, который, за исключением всех остальных запахов, разносил исключительно он сам.

— Сегодня у нас опять будут гости — обращаясь словно к самому себе, проговорил Иван Петрович, усаживаясь на кровать рядом с девушкой.

Девушка напрягла связанные руки, слабо помотала головой.

— Пожалуйста… Не надо… — невнятно вырвалось из её завязанного рта, по щеке скатилась слеза.

— Надо, Катя, кормить то я тебя должен, да и водочку мне покупать на что-то надо — мужчина положил ладонь на голую грудь девушки.

Краем глаза, Катя увидела, как слегка оттопырились штаны её пленителя.

— А теперь просто раздвинь ноги — проговорил Иван Петрович, теребя пальцами девушкин сосок и странно засмеялся, зная, какую боль он причиняет этими словами своей пленнице.

Встал, поочерёдно раздвинул девичьи ноги. Девушка вся сжалась, оглашая комнату сдавленным стоном, не предпринимая попыток свести свои конечности. Комната наполнилась плачем.

— Тихо ты, а то неделю будешь в этой вони лежать, окна не открою — мужчина нагнулся, смотря девушке между ног.

Сквозь густые чёрные лобковые волосы явственно проступала приоткрытая розовая вагина. Брюки Ивана Петровича оттопырились ещё больше, протянув руку, он коснулся пальцем розовой девичьей щёлочки. Чуть помедлил и слегка утопил палец в девичьем нутре. Внутри было чуть влажно и очень уж волнительно. Не двигая ногами, Катя сжалась всем телом, пытаясь унять рыдания. С нотками сожаления, мужчина вынул палец из влагалища девушки, положив ладонь на Катин ворсистый лобок, касаясь большим пальцем клитора.

— Сегодня у нас будут двое, так что сейчас отдыхай, с тобою мы завтра позабавимся — грустно пробормотал мужчина, задумчиво поглаживая пальцем клитор девушки.

Поскрёб ногтями девичью лобковую поросль, вздохнул, бросил последний взгляд на такую заманчивую молодую промежность и встал с кровати. Не обращая внимания на Катин жалобный плач, направился к выходу из комнаты, на ходу засовывая ладонь в штаны и поправляя напряжённый член.

Возле самой двери мельком взглянул на инвалидное кресло самой простой модели, которое никогда не использовалось, и вышел за порог.

* * *

Я поднимался по засранной лестнице обшарпанной девятиэтажки, читая скабрезные надписи на заплёванных стенах. Я точно знал куда и зачем я иду. В руке я держал пакет с двумя бутылками водки и две тысячи рублей в кармане джинс. Мне сказали, что этого вполне хватит.

— Чего так рано пришёл? — буркнул седоватый сутулый мужчина, пропуская меня внутрь квартиры.

— Ничего, я подожду — откликнулся я, пытаясь не выдавать своего волнения, с интересом разглядывая нехитрое убранство прихожей.

— Неплохо так… Спасибо — протянул мужик, засунув лицо в пакет, — А ещё принёс чего-нибудь?

— Вот… — я вытащил из кармана джинс две смятые тысячные купюры.

— Там твой товарищ ещё не отстрелялся, так что лучше ты подожди… — человек указал рукой на закрытую дверь.

Дверь открылась, показался мой старый друг Юрка Скворцов, застёгивая ширинку брюк.

— Ну, Макс, быстро нашёл? — весело проговорил мой кореш, косясь в сторону мужчины.

Иван Петрович, а это был именно он, поспешил на кухню, прижимая к груди вожделенный пакет.

— Ты это… Просто получай удовольствие, а удовольствия там — море! — с восторгом проговорил Юрка.

— Правда, я там немного насвинячил, но это всё от избытка удовольствия, да ты сам всё поймёшь. Я салфетки на столе оставил — хитро подмигнул он мне и хлопнул меня по плечу.

— Веди себя естественно, делай то, что всегда хотел сделать, она почти не сопротивляется.

— Она беспомощная — добавил Юрка, переходя на шёпот.

— Чего? — не понял я.

— Ну всё, удачи — Юрий пожал мне руку и выскочил за дверь.

Из кухни до меня долетел звук льющейся жидкости, из-за закрытой двери в комнату — девичий плач.

— Ну я пошёл? — неуверенно крикнул я, повернувшись к кухне.

— Угу — послышалось согласие и вслед за ним — стук стакана по столу.

Чуть постояв, я подошёл к двери комнаты и несмело повернул стальную ручку.

* * *

На смятой широкой двуспальной кровати, на боку, спиной ко мне, лежала голая плачущая черноволосая девушка, закрывая руками мокрое лицо. Плечи её судорожно колыхались, между ягодиц, искрясь в свете дешёвой люстры, стекала струйка Юркиной спермы прямо на смятое одеяло. Услышав меня, Катя сжала ладонями лицо и заскрипела зубами, переходя на истерику.

Скажу честно, у меня уже встал, я даже не обратил внимания на специфический запах, запах пота и секса, заполняющий комнату.

Не желая терять времени, я прикрыл за собой дверь и сделал шаг в сторону кровати, расстёгивая ремень джинс.

— Привет, детка — с придыханием прошептал я, хватая несчастную девчонку за лодыжки и располагая обнажённое Катино тело по центру кровати.

Ожидая некоторый отпор и сопротивление, я не сразу понял, почему девушка не думает брыкаться и ударить меня ногой. Лишь когда я перевернул её лицом кверху, отпустил её ноги и увидел, как несчастная работает локтями, пытаясь отползти, я вспомнил слова Юрки Скворцова…

Спустя секунду, разводя руками в стороны неработающие девичьи ноги, я жадно разглядывал голое Катино тело, лежащее подо мною. Меня даже не смущали мокрые лобковые волосы девицы, залитые спермой моего друга и несколько капелек, свисающие с половых губ изнасилованной. Меня всецело обуяла похоть. Отпустив девичьи ноги, я расстегнул ширинку своих джинс, наблюдая за тем, как измученная девушка не оставляет попыток уползти по кровати, усердно работая локтями. Сняв джинсы и трусы, держа их в руках, я обернулся, выискивая место, куда сложить свою одежду. Мой взгляд упал на пачку салфеток, лежащую на столе, оставленную мне моим заботливым другом.

И почему он сам не навёл после себя порядок?

Бросив одежду на пол, я протянул руку, выудив из пачки пару салфеток. Обернулся к девчонке, намереваясь стереть результаты Юркиного труда. Девушка уже просто лежала с не двигающимися, чуть разведёнными в стороны ногами, закрывая руками мокрое красное лицо. Обратив внимание на красные круги на запястьях девки, я подумал о том, что ей нередко связывают руки. Краем глаза смотря на свой вздыбленный, торчащий кверху пенис и борясь с желанием немедленно взять эту беспомощную девчонку, я вновь ухватил её за ноги, поднял их кверху и подтолкнул девушку вперёд. Катя лишь исторгла из груди очередной сдавленный плач, не отрывая рук от лица.

Встав коленями на кровать и закинув девкины ноги себе на плечи, держа салфетку в руке, я запустил руку между непослушных Катиных ног. Впился салфеткой в мокрую промежность девушки, ощущая, как дико вибрирует от напора крови мой напряжённый член.

— А после туалета ты также подтираешься? — будоража своё воспалённое воображение бормотал я, скребя салфеткой Катину мокрую промежность.

Девушка лишь замотала головой, всё также не отрывая рук от лица и оглашая комнату новыми приступами плача. Оторвав руку от низа живота Кати, я бросил взгляд вниз, рассматривая разворошённое девичье влагалище. Перевернув салфетку в пальцах, чистой её стороной я вновь припал к девкиному междуножью, обрабатывая теперь и блестящий анус.

— Грязнулька… — бросил я, вдавливая мокрую салфетку в Катин задних проход, обхватывая рукою левую ноги девушки, лежащую на моём плече.

— Всегда хотел поиметь такую как ты, такую покладистую… покорную — добавил я, отбрасывая салфетку в сторону.

Сбросил ноги Кати со своих плеч, навалился на неё сверху, покрывая собою всю девушку. Ощущая тельце Кати под своим телом, я оторвал девичьи руки от её зарёванного лица, всматриваясь в опухшие от слёз Катины глаза. Не увидя в них ничего, кроме мокрой пелены, я с наслаждением отметил, как моя натянувшаяся кожа на мошонке трётся по половым губам Кати, блуждая по её лобковым волосам.

— Ненавижу… Ненавижу, НЕНАВИЖУ!!! — закричала, замотав головой девушка, сжимая ладони в кулаки, пытаясь высвободить руки, прижатые мною к кровати.

— Тише, тише… — шептал я, приблизив своё лицо вплотную к девушкиному зарёванному личику.

Катя практически не оказывала сопротивления, не пыталась сбросить меня с себя, возможно, помимо ног у неё было повреждено и тело. Она лишь истошно рыдала, отворачивая в сторону лицо. Ощущая под собой девушкины грудки, я, не отпуская её рук, чуть приподнялся над нею и подался немного назад. Ещё не зная как, но я точно знал, что сейчас, вот в этот самый момент я просто войду в неё и всё.

Приподнявшись над распластанной подо мною девкой, я уселся на колени между её ног, пошире развёл руками в стороны Катины ноги. Мне даже хотелось, чтобы она сопротивлялась, попыталась ударить меня или хотя бы просто махала руками. Но нет, девушка вновь закрыла руками лицо, заплакав ещё горше. Отогнув рукою свой торчащий член, я коснулся его головкой половых губ несчастной, переводя взгляд с лица девушки, закрытого руками, на её готовую к проникновению такую беззащитную промежность.

Сосредоточив взгляд на нижней части девушкиного тела, я чуть поводил головкой пениса по Катиным половым створочкам, по лобковым волосам, окружающим их, наслаждаясь последними моментами, моментами перед тем, как я вот так вот возьму и просто войду в эту незнакомую мне, беззащитную девчонку. Придерживая член ладонью, я слегка утопил головку в Катино чуть влажное влагалище, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям.

Но всё это было немного не то, чего я хотел. Мне хотелось насилия, настоящих криков, слёз унижения и боли. Поэтому я, не вынимая головки члена из девкиного влагалища, вновь навалился на Катю, просунул руку ей под лопатку, а второй рукой крепко зажал девушкин рот.

— Кричи, сопротивляйся! — потряс я её, одновременно почти «на сухую» проталкивая свой член в Катино измученное лоно.

Девка лишь раздувала щёки, тяжело дыша в мою ладонь и смотрела вперёд себя невидящими, распахнутыми от ужаса, глазами, когда я принялся энергично, со знанием дела, словно бы всю жизнь насиловал беспомощных девушек, таранить своим членом Катину промежность. Моя рубашка вся промокла от девушкиного пота, придавливая грудью Катины обнажённые, колыхающиеся грудки, я твёрдо решил кончать внутрь её, дабы утереть нос моему незадачливому предшественнику.

Юрок, судя по всему, со своей задачей справился не очень хорошо, обкончав девке весь лобок. Хотя кто знает, может быть у него свои причуды, как и у меня?

Продолжая яростно долбить несчастную девку своим членом, я поменял руки, зажав ей рот второй рукою, а первую просунул под Катину поясницу, приподнимая девушкин таз. Чёрные волосы насилуемой прилипли к её лбу, и через минуту такого дикого траха я почуял, что готов осуществить разрядку.

— Понравилось тебе, сука, а?! — прохрипел я, вдавливая затылок Кати в кровать.

— Да, да… ! Вот так! — из меня хлынуло семя, устремляясь фонтаном куда-то внутрь девичьего нутра.

— Ну, ещё немного… — я отпустил беспомощную девушку, упёрся руками в кровать, приподнял грудь и в последний раз двинул своим тазом, в очередной раз толкнув изнасилованную девку в низ живота.

— Хорошо… — тяжело дыша я ощутил немоту во всём своём теле, словно с остатками моей спермы меня покинула и вся моя сила.

Девушка что-то беззвучно шептала, смотря в потолок, когда как я, уперевшись ладонью в её живот, встал на колени, вынимая свой красный член из натруженного влагалища девушки.

— Хорошая сучка — я не удержался и потрепал Катю за подбородок.

— А теперь вставай и иди в душ — съязвил я, похлопав опавшим членом по слежавшимся лобковым волосам Кати.

Встал, отвернулся от распластанной на кровати несчастной, нагнулся за своими трусами.

Ответом мне послужил запоздалый девичий жуткий крик. То ли крик ужаса от произошедшего, то ли от осознания моих последних слов…

* * *

Я вышел из комнаты заправляя рубаху в штаны, как до меня Юрка.

— Понравилось? — спросил Иван Петрович, стоящий в коридоре и держащийся рукою за стену.

— Понравилось — деловито ответил я, застёгивая рукав рубашки.

— Выпьем? — мужик мотнул головой в сторону кухни.

— Можно — мы прошли в скромную кухню, уселись за небольшой столик.

Иван Петрович был мастером в моём депо в цехе по ремонту подвижного состава. За всё моё время работы машинистом подземки я видел его несколько раз в курилке и в столовой. Не буду утомлять вас подробным рассказом о том, как я оказался в этом доме, скажу лишь о том, что я ни капли не пожалел об этом. Ни сейчас, ни тогда.

— А кто она вообще такая? Расскажите… — сдерживая глупую улыбку проговорил я, кивнув головой на ополовиненную бутылку водки.

— Племянница моя — ответил Петрович, откручивая крышку.

* * *

Три месяца назад мой брат попал в автомобильную аварию. Кате тогда только-только восемнадцать исполнилось. На дачу ехали. Жена его в лепёшку, сам он чуть позже в больнице скончался, только Катя выжила, на заднем сиденье ехала. Выжила… Повреждение позвоночника и спинного мозга. Всё что ниже пояса — не работает, да и руки не очень.

Никого у неё не осталось, вот её мне и отдали, на, мол, Петрович, тяни её на себе. Ну так вот, стал тянуть.

Помню, в самый первый день, как привёз её из больницы, понёс я её в туалет. У неё с этим всё нормально, под себя не ходит. Усадил её на унитаз, она в больничной робе была, нагнулся я, полы расправил, а ноги её как неживые. Да они и есть неживые.

Слышу, зажурчало. Я хотел было оставить её и выйти, да куда там. Того и гляди свалится с унитаза. Так и стою, журчание слушаю, а у самого в штанах шевелится. Она голову опустила, волосы оголённых бёдер касаются.

Закончила она, я бумажку оторвал, в ладонь ей сую. Она ещё очень слаба была, так и сидит, опустив голову. Ну я и сам руку ей между ног просунул. Я никогда не вытирал девушке между ног, а очень всегда хотелось. И вот тру я ей там, не вижу, но чую мокрое и горячее, волосики по бумажке чуть шелестят. Бумажку я отпустил, руку вынул, новую отрываю. А сам взгляд опустил и смотрю ей туда, корпус её чуть назад отклонил, чтобы было лучше видно. Чёрные волосы и розовая щёлочка. А у самого уже стоит. Опять руку просунул, вновь вытираю. Там уже всё сухо, понимаю, что больше нет надобности тереть. Подхватил я Катю на руки и понёс в комнату.

Уложил её на кровать и вышел за дверь. Стою за дверью, руку к носу поднёс, чую, пальцы пахнут так приятно… ну ты понял.

Вернулся в туалет, взглянул на лужу мочи, и тут Бес меня попутал — вынул я член и давай мастурбировать и пальцы нюхать. Так и кончил прямо туда, в её мочу. Не помню точно, но кажется я даже кричал, не знаю, слышала она или нет…

Ну а утром, как рассвело, пришёл я к ней в комнату. Катя уже проснулась, улыбается мне.

— В туалет хочешь? — спрашиваю я её.

— Хочу — отвечает она, одеялом накрытая, и на локтях приподнимается…

Этой ночью я почти не спал, всё думал. Вот ежели свалилась на меня такая обуза — что-ж мне её просто так тащить на себе?

Пойми меня правильно, человек я не женатый, одинокий, а тут такая чаровница рядом… В общем, сел я на кровать рядом с нею и внимательно взглянул на неё.

Катя смотрит на меня удивлённо, ничего не понимает, а я не спеша так одеяло с груди её потянул.

— Дядя Ваня, что вы делаете?! — удивлённо спрашивает меня, не пытаясь одеяло удержать…

А я уже всё одеяло с неё стянул и в сторону отложил. Лежит она передо мною в той-же самой робе, во все глаза на меня смотрит. Полы до пят ей почти достают, и тут я решился. Положил ладонь на Катину ступню и руку вверх повёл, задирая ткань.

— Дядя Ваня, что вы делаете?! — вновь удивлённо, но уже с ужасом воскликнула она, когда я дошёл до колена.

А я второй рукой, наотмашь, быстро и резко, пощёчину ей залепил.

— Закрой рот! — крикнул я.

Катя не ожидала такого. Сразу схватилась обеими руками за лицо, замолчала, начала поворачиваться в сторону одним лишь корпусом. Ноги ведь не действуют. А я уже почти до её промежности добрался. Пальцы мягкого и приятного коснулись. Девчонка всхлипывать начала, краснеть. А я не будь дураком, руку из-под платья её вынул и задирать его принялся. Девка закричала, руками в руку мне вцепилась.

— Убью! — крикнул я и свободной рукою на неё замахнулся.

Дальше она лежала уже смирно, не рыпалась, лишь рыдала да лицо ладонями закрывала. А я уже подол ей до живота задрал, на её промежность любуюсь. Лежит она такая вся белая, лишь лицо красное, а волосы между ног её чёрным холмом выделяются. У меня в штанах уже буря, давненько со мною такого не было. Знаю же, что Катя вся в моей власти, что захочу, то и буду с нею делать. И это только начало…

* * *

Иван Петрович крякнул, поставив на стол новую бутылку водки.

— Скажи, я мразь, да? — проговорил Иван Петрович, с мольбою глядя на меня.

— Я так не думаю, вам не за что корить себя — ответил я, внимательно глядя в глаза мужику.

— Как мужчина мужчину я вполне вас понимаю — добавил я, стараясь скрыть нотки сарказма и подавить смешок.

Мне всегда были свойственны нестандартные ходы в разговорах.

— Правда? — в его глазах я увидел пелену слёз.

— Правда.

— Пойдём покурим, дальше самое интересное — Петрович по-отечески потрепал меня по плечу, встал с табуретки и неустойчивой походкой поплёлся в коридор.

Конец первой части.