К Вале приехала мама из Тулы. Соответственно, привезла пряников, сувенирный самоварчик размером меньше стакана, еще какие–то гостинцы, подарки любимой дочери.

Поводом нагрянуть в наши теплые края послужил надвигающийся день рождения Нины Андреевны, в который, по ее словам, она уже не первый год сбегает из дома, чтобы родственники и друзья не напоминали лишний раз о бегущих годах.

Рассказав все это мне по телефону, Валя пригласила меня на маленький семейный ужин по этому поводу. Я попытался было отказаться. Мол, раз не хочет мама праздновать, то зачем это затевать, да и не знакомы мы с ней, а еще и подарить что–то незнакомому человеку непросто… Придумывал еще какие–то отговорки, но Валя была настойчива:

– Мама очень просила, чтобы ты пришел.

– Чтобы я пришел? Но она ведь меня не знает!

– Я ей о тебе рассказывала, и она хочет познакомиться.

Знакомиться с родителями женщины, к которой периодически забираюсь под одеяло, совсем не входило в мои планы. По моему глубокому убеждению, такое мероприятие женщины организовывают лишь для того, чтобы подтолкнуть мужчину в сторону ЗАГСа, а я никак не тороплюсь пока туда по разным причинам.

Я засопротивлялся активнее:

– Валь, ну пойми ты! Гости будут. Как меня ты им представишь? Мы ведь никому о наших отношениях не рассказывали.

– Гостей у меня сегодня всего двое ожидается: мама и ты. Так что не бойся.

– Да я не боюсь. Просто…

– Что – просто? Я обещаю: знакомство с моей мамой тебе ничем не грозит, если ты это имеешь в виду. Ну приди! Пожалуйста. Не к маме – ко мне.

Наконец, попрепиравшись еще немного, я сдался:

– Хорошо, приду, раз вы обе этого хотите. Небось, шампанское открыть просто некому?

– Шампанского у нас нет.

– Я принесу.

– Приноси. Только…, – Валя замялась. – В общем, не удивляйся сильно. Мама у меня… как бы это сказать… своеобразная очень.

– Да? И в чем это выражается?

– Ну, увидишь. Она, в общем… придерживается свободных взглядов на всякое такое.

– На какое – такое?

– Вот зануда! На такое! Приходи скорее, мы ждем.

– Ладно. Умоюсь-побреюсь-оденусь. Минут через сорок буду.

– Ага, давай.

– Ага, даю.

Слегка заинтригованный, я быстренько собрался, и вскорости с букетом и «Советским полусладким» уже звонил в дверь Валиной квартиры.

Если бы Валя не предупредила заранее, что это ее мама, я решил бы, что дверь мне открыла Валина сестра: абсолютная копия Вали, только совсем чуток постарше.

– Заходи, заходи. Вот ты какой, оказывается. Примерно таким я тебя и представляла.

– Здравствуйте, Нина Андреевна! Вот. Это – вам, – я протянул букет и бутылку. – С днем рождения!

– Нина, – она забрала шампанское и цветы.

– Что? – не понял я.

– Я говорю, меня зовут Нина.

– А я как сказал?

– Ты сказал Нина Андреевна.

– Ага, понятно.

Несмотря на Валины слова о своеобразности матушки, я был несколько сбит с толку.

– Проходи в комнату. Валя выскочила ненадолго в магазин – хлеба, оказывается в доме нет.

Вслед за именинницей я вошел в комнату, посередине которой стоял большой стол, ломившийся от закусок. А что? Такое своеобразие Нины, которая не желает быть Андреевной, мне начинает нравиться! Мы-то с Валей обычно либо кафе, либо кофе. А тут такое изобилие! И стекло блестит рюмочно-фужерно-бутылочное, что тоже неплохо.

– Располагайся на диване. Скрипучий он какой! Вы с Валентиной, наверное, на весь подъезд скрипите на нем. Расшатали мебель напрочь!

Рассмеялась и указала на действительно скрипучий предмет обстановки. Я сел, и диван пискнул.

– Я же говорю – расшатали!

Я смущенно улыбнулся, пожал плечами.

– Ну, давай знакомиться. Как кого зовут, мы уже знаем. А сколько тебе лет?

Выслушав ответ, подняла одну бровь:

– Вот как? Значит, мы почти ровесники. Я-то Валюху грешным делом рано родила. А сейчас ей двадцать два. И она моложе тебя на девять лет… Вот так вот… грешным делом… грешным… На секунду Нина помрачнела, но быстро согнала с лица тень грусти:

– Ладно, раз мужчина в доме, значит, есть кому откупорить бутылки. Давай по рюмочке за знакомство, что ли?

– Давайте. Вам чего налить?

– Тебе. Мы же договорились. Уже забыл?

– Хорошо, – я сделал акцент на продолжении фразы, – тебе, Нина, чего налить?

Нина ткнула пальцем:

– Вот этого. А себе – что хочешь.

– Запросто.

Но вышла заминка: чтобы откупорить бутылку, понадобился штопор, а он, естественно, в ящике стола на кухне. Пока я ходил за штопором, пока открывал вино, пока наполнял рюмки, пока чокались, появилась Валя.

– А вы уже пьянствуете, меня не дождавшись?

– Если бы ты вовремя хлеб купила, то бы и ты была с нами. А теперь – жди следующего тоста, этот тебя не касается. Ну, за знакомство!

Еще раз чокнувшись, мы с Ниной выпили. Нарезав хлеб, к нам присоединилась Валя, и застолье потекло обычным для таких мероприятий ходом: я подливал в бокалы, по очереди произносили тосты – за именинницу, за здоровье, за родителей, за любовь…

– За любовь во всех ее проявлениях! – дополнила Валин тост Нина.

– Ну да, ну да, – поддержали мы ее с Валей, переглянувшись и улыбнувшись друг другу.

Выпив очередную рюмку, Нина хитровато прищурилась о обратилась ко мне с неожиданным вопросом:

– А ты какие проявления любви предпочитаешь?

– То есть? – оторопел я.

– То есть, что ты любишь и умеешь в постели? А то Валя мне не рассказывала ничего.

– Мама!

– Что – мама?

– Должна же мама знать, хороший у дочки любовник, или так себе?

– Ну, мам… Ты прямо… Не знаю даже… Хороший, хороший!

– Включи-ка нам музыку, Валюша. Пока ты на столе немного порядок наведешь, мы с твоим кавалером потанцуем, и он мне всё расскажет.

Валя безропотно подошла к музыкальному центру, понажимала кнопки, и зазвучала медленная музыка.

Нина подала мне руку. Мы вышли из-за стола, она положила руки мне на плечи и, прижавшись всем телом, качнула тазом вперед.

– Валюха, ты на нас не смотри, займись столом.

И потом мне, чуть потише:

– Проверим, проверим, что ты за любовник.

– Нин, а ты не лишнего выпила, а?

– В самый раз. Дай-ка я тебя потрогаю.

Нина сняла руку с плеча и довольно сильно ухватила меня за причинное место. Я отшатнулся было, но она не отпустила:

– Так, хорошо. Оживает прибор!

– Нина Андреевна!

– Я тебе дам Андреевна! В смысле – я тебе дам. Хорошо сказала, а? Каламбурчик получился.

Всё это – чуть понизив голос, но все-таки вполне вслух, так что Валя всё слышала. Так вот, оказывается, о каком своеобразии она предупреждала!

– Ну, так какие у вас проявления любви? Миньет Валюха тебе делает?

Валя тряхнула головой. Коротко стриженные темные волосы на миг взлетели и тут же улеглись на место. Убежала на кухню, сердито загремела посудой.

– Да делает, делает!

– Делаю! – из кухни раздался Валин голос.

– А я лучше умею. Потом покажу. Попозже.

Несмотря на «попозже», Нина попыталась расстегнуть мне молнию на брюках прямо сейчас. Наклонив голову с такой же, как у дочери, прической, она искала и не могла найти язычок застежки. Ха! Редкий случай: мои брюки застегиваются на пуговицы.

Однако ее возня с ширинкой не прошла бесследно, и ширинка заметно оттопырилась. Мне стало неудобно перед Валей: зайдет, увидит, обидится, и я опять попробовал отодвинуться. А Нина все же разрешила задачку, и пуговицы одна за другой оказались расстегнутыми.

– Так, таааак… Вылезай, дружочек!

И дружочек – вот нахал – таки вылез! Весь из себя стройный, но какой-то напряженный по непонятной причине. Впрочем, чего я переживаю – у него своя голова.

– Ничего приборчик! – Нина подвигала шкурку, чуть отстранилась, чтобы рассмотреть.

– Мама!!!

– Что опять мама? Любуюсь твоим кавалером.

– Ну мама! Мы же договорились! Это всё потом!

Вот как? Они, оказывается, договорились? О чем? Хотя, кажется, тут объясняться особо и не требуется – и так всё ясно. Но я все же спросил:

– О чем это вы договорились, барышни?

Повисла небольшая пауза, только музыка шелестела из колонок.

– Ну говори, доча.

Я уставился на Валю. Она поставила на стол стопку чистых тарелок, положила вилки. Немного помявшись, пробормотала, уставившись в пол:

– Понимаешь… Только не сердись, ладно?

– Пока не понимаю.

Я, кажется, сердился, но быстро сообразил, что с торчащим из расстегнутых брюк членом это может выглядеть несколько нелепо, попытался затолкать его обратно. Не особо, впрочем, успешно.

Увидев это, обе дамы хмыкнули.

– Ну понимаешь… Если ты не против, конечно… В общем, если ты не против, то мама… в общем…

– И чего замолчала, доча? Ладно, в общем, так. Она хотела сказать, что если ты не против, я сегодня проверю, какой у моей Вали мужчина. Мы с тобой вдвоем, или все втроем, как пожелаешь. Ты как на это смотришь?

Я обалдело посмотрел почему-то на стол.

– Ну, правильною После ужина. Мы ведь еще не всё съели и выпили. Так как? Согласен?

Не дожидаясь ответа, обратилась к дочери:

– Видишь – он не против, а ты боялась. За стол! А всё остальное – потом.

– Да подождите вы! Я же еще не сказал «да»!

– Зато член твой сказал. Кстати, Валя. Пока предварительно оцениваю твоего кавалера на четыре с плюсом: член есть, размерчик подходящий, на ногах стоит уверенно.

Я опять стал заталкивать член в на место под трусы и в брюки, но Нина остановила меня:

– Да пускай воздухом подышит. Потом спрячешь, когда упадет. Садись пока к столу, на свое место.

Подмигнула, и тоже направилась к столу, но села не на стул, как до того, а примостилась рядом со мной на диване:

– Привыкать мне к скрипу надо.

Разумеется, продолжение ужина оказалось несколько скомканным. Мы почти не прикасались к еде, но довольно резво опустошали бутылки. Я даже стал опасаться, как бы не опьянеть чрезмерно. А уж разговор пошел такой – хоть стой, хоть вались:

– Валюша, доченька, Ну-ка скажи: любишь пососать у него?

– Мама!

– Да ладно тебе! Дело-то житейское. Помню, когда я тебя учила, ты не очень-то охотно сперму проглатывала. У этого… Васи… или Пети… помнишь? Специально приглашали. У него не яйца, а целый спермозавод был.

Я сидел, слушал, и постоянно приглаживал волосы на макушке. Казалось, они все время становились у меня дыбом. А Нина как ни в чем не бывало продолжала:

– Мужчинам же обычно нравится, когда миньет до самого конца: отсосешь, проглотишь, и еще и сделаешь вид, что вкусно. Ну, ты это знаешь сама.

Нина повернулась ко мне:

– Глотает? Или выплевывает?

– Да мы как-то и не… В общем, не это…

– Как – не это? Ты же сказал – Валюха тебе исправно миньеты делает?

– Мам! Ну, делаю. Только ему не нравится, чтобы… ну… до конца.

– Так это не ему, а тебе не нравится, когда мужик в рот спускает! А он видит это – и жалеет тебя. Так ведь? – повернулась ко мне.

– Ну… примерно так.

– Вот! Сейчас посмотришь, как мамка твоя стариной тряхнёт.

И опять ко мне:

– Отсосу по полной программе. А между ног засунуть всегда успеешь.

Тут уж и мне шлея под хвост попала:

– Значит, Валь, тебя мама научила делать миньет какому-то Петьке-Ваське? А со мной стесняешься?

– Нет! Я всему тому, что мы с тобой в постели делаем, на заочных бесплатных курсах научилась, – огрызнулась Валентина. И в рот брать, и шкурку таскать, и в разных позах трахаться. А тебя кто учил кунилингус делать и прочее всякое-разное? Тоже в журнале «Здоровье» прочитал?

От выпитого, от таких разговоров стало жарко, и я расстегнул верхние пуговицы на рубашке.

– Сними её совсем. И мы с дочей тоже чуть-чуть разденемся. Да, Валюша?

В считанные секунды Нина осталась топлесс. Высвобожденные из чашек бюстгальтера, ее груди оказались чуть пышнее Валиных, но такие же округлые, с четко выраженными ореолами и сосками-горошинками, и на вид молодые и упругие. Помедлив, освободилась от верхней част одежды и Валя. Судя по всему, пора отодвигать от дивана стол и раскладывать диван: комната в квартире одна, и всё, что должно произойти, может произойти только здесь.

Диван разложен, чистая простыня его покрывает, девушки – в душ! М-да. В душ они пошли вдвоем, и довольно долго шумела вода. Вышли обе с блуждающими глазами. Наверное, сказалось количество выпитого: почти две бутылки крепкого вина.

– Тебе помочь?

Одинаковые халатики сделали женщин еще более похожими друг на друга.

– Спасибо, сам справлюсь.

– Ну ладно. А то можем помочь. Яйца намылить, например.

Кто это сказал? Уже никакой разницы.

– Сам намылю.

– Не перестарайся только. И побыстрее, а то мы уже скучаем. Да, мама?

Ого! Валя уже на язык впереди мамы? Подошла к маме сзади, запустила к той руки за пазуху:

– Мамуля! Я по твоим сисечкам соскучилась!

– Это у тебя сисечки, а у меня классная грудь. Вот! Смотри!

– Ладно, девочки. Я быстренько. Разминайтесь пока.

– А как же! Приходи.

Я нырнул в ванную, быстро, но тщательно помылся, и, поскольку халат для меня приготовлен не был, явился к дамам в полотенце. Нина всё же чуть-чуть крупнее дочери: и груди побольше, и зад пошире, да и талия тоже. Впрочем, различия совсем невелики, и проще всего отличать их друг от друга можно было лишь по волосам на лобке: у матери – в первозданной красе, у дочери – свеженький бикини-дизайн.

А дамы были уже неглиже и правда разминались! Обнимались, целовались, тискали друг друга за груди, что-то шептали друг дружке и хихикали. Увидев меня, откатились в стороны и одновременно похлопали ладошками на освободившееся пространство между ними: мол, давай сюда!

Я принял приглашение, отбросил ненужное уже полотенце и забрался между двух голых женских тел. Никогда раньше не доводилось мне оказаться в постели одновременно с двумя женщинами, и я опасался, что на двух у меня может не хватить… нет, не здоровья, а просто внимания.

Опасения оказались напрасны. Когда я ласкал мать, груди или вагина дочери оказывалась в её власти, а дочь при этом ласкала меня. Потом я ласкал дочь, а она уделяла внимание матери, которая в это время активно шалила с моим членом и яичками. Порой они оставляли в покое друг дружку, и все их нежности доставались мне.

От более продвинутых в этом вопросе товарищей я слышал, что с двумя женщинами мужчине в постели ничего не достанется, потому что они будут заняты исключительно друг дружкой, но нет, не в этом случае.

Конечно, нужен был руководитель, чтобы процесс стал более или менее равномерно приятен всем. Руководство, как наиболее опытная, приняла Нина.

Она и составила в конце концов финальную конструкцию их трех тел: легла на спину, раздвинув колени и отправив к своей обрамленной густыми кудряшками расщелине моё лицо. Валя была поставлена на четвереньки так, чтобы ее художественно выбритая раковинка оказалась точно над лицом Нины. И завершающий процесс пошел!

Я вылизывал текущую чуть ли не ручьем вагину Нины, помогая себе пальцами, а та, как я мог догадываться, работала губами и языком между ног у Вали. И только прерывистое дыхание всех троих, да иногда чмокающие и хлюпающие звуки раздавались в тишине.

Верно говорят, что женщину лучше чувствует женщина, чем мужчина: первой под воздействием как раз женского языка добралась до оргазма Валя: знакомо заскулила. Из занимаемой мною позы можно было видеть зад Вали, которая опустилась на Нинино лицо, прижавшись к нему вагиной, завздрагивала, и, наверное, замотала головой, как обычно. Есть! Валя сползла в сторону и затихла.

Я интенсивнее заработал языком. То ли от этого, то ли Валин оргазм на нее так подействовал, но почти сразу же стала кончать Нина. Эта не скулила, а выгибалась дугой и громко кричала непристойности! Потом схватила меня за что придется (это оказались уши) и потянула на себя.

Я вошел. Влетел. Вонзился. Сразу на полную длину. Нина кричала и подмахивала. И я тоже закричал, почти сразу же.

Мы орали и прыгали: я на Нине, она подо мной. Под нами что-то текло и чавкало, хлюпало и брызгалось, а яйца толчками выбрасывали сперму в самую глубину горячего мокрого скользкого влагалища. Мышцы его судорожно сжимались, отчего я никак не мог остановиться и успокоиться: при каждом сжатии вскрикивал, дергался, и старался всунуть еще глубже!

Наконец, и это закончилось. Я скатился с Нины.

Помолчали, тяжело дыша.

– И как тебе я? Лучше Валюхи или хуже?

– Супер. Вы обе супер. Только обещанный миньет где?

– Ну ты нахал! Прямо сразу тебе и миньет? А ты сможешь?

– Сразу – нет.

– То-то же…

А миньет был. В тот же вечер, но попозже. Поочередно Нина с Валей обрабатывали мой член почти исключительно губами и языком. Я лежал с закрытыми глазами, и старался не смотреть, у кого во рту в данный момент мой пенис. И только когда в мошонке появился знакомый зуд, предвещающий неминуемый скорый финиш, глаза я открыл. И встретился глазами с Валей. В её-то ротик я и кончил, остро, сладко, хотя и не так мощно, как в Нинино влагалище.

А Валя всё до капли проглотила. И даже сказала, что ей понравилось. Всю неделю, что Нина гостила, мы каждый вечер устраивали секс-вечеринки на троих. А принесенное мною в первый день шампанское мы выпили накануне отъезда Нины в родную ей Тулу, накувыркавшись напоследок до полного изнеможения.

После этого какое-то время мы с Валей еще встречались и занимались сексом, но посещавшие меня периодически мысли о ЗАГСЕ после приключений с Ниной напрочь выветрились из головы.

А потом у Вали появился то ли Петя, то ли Вася, и мне даже не нужно было придумывать уважительную причину для расставания. И все же то приключение, да и самих этих женщин я до сих пор вспоминаю только в положительном ключе.