— Согласен ли ты, Артем, любить Ксению, уважать её, чтить и заботиться, быть верным мужем и в скорби и в радости пока смерть не разлучит вас?

— Согласен, — я с улыбкой смотрел в глаза Ксюше. Она тоже улыбалась, только казалось её мысли были где то далеко от этого роскошного дворца бракосочетаний, от толпы родных и знакомых, от рыжеволосой молодухи, задавшей ей аналогичный вопрос секунду назад.

— Пользуясь правом предоставленным мне государством объявляю вас мужем и женой, — заулыбалась рыжая.

Под аплодисменты и крики «Горько!», мы обменялись кольцами и слились в долгом поцелуе. И лишь когда я оторвался от губ любимой, пришло странное ощущение неправильности всего происходящего.

Да, я мечтал о том, чтобы Ксюша стала моей женой, но совершенно не собирался делить её с другими мужиками. Это заморское словечко: «Cuckold», брошенное ей после той встречи с областным патрулем, не шло у меня из головы. Как и то, что мне наговорила тогда Ксюша.

Ведь можно сказать, что тогда менты её взяли силой. А я не смог защитить. Поэтому готов был на все, чтобы она меня простила. И все её слова я просто не воспринял всерьёз. Списал всё на шок и нервное потрясение.

Однако, потом, я все же полюбопытствовал темой «Куколд». Это было дико, противоестественно, отвратительно. Женщины изменяли мужьям у них на глазах, всячески унижали их и получали кайф от этого. А мужья тоже получали кайф от унижений, ибо во всем проигрывали любовнику или любовникам.

Мне нужно было остановиться ещё тогда, бросить Ксюшу, найти тихую спокойную девушку, пусть не такую яркую и красивую, и создать нормальную семью. Но я не мог от неё отказаться. Не мог и не хотел.

И вот на свадьбе, глядя в её красивое лицо мне почудилось, что Ксюша смеётся надо мной. Я постарался побороть наваждение и пошёл с Ксюшей к выходу к рукоплещущим гостям.

У ЗАГСа стоял длинный «Хаммер» — лимузин. С пассажирского сиденья вылез высокий кучерявый негр в смокинге с бабочкой и распахнул перед нами дверь.

— Садитес пажалиста! — он обнажил белоснежную улыбку.

Ксюша подобрала подол восхитительного свадебного платья и грациозно уселась в салон. Я нырнул следом. Кудрявый негр с сильным акцентом произнес:

— Маладажон кататься. Раджа сопровождать. Маркус вазить,- он кивнул на второго лысого как коленка негра, похожего рожей на Уилла Смита.

— Спасибо, понятно, — быстро ответил я и Раджа закрыл дверь. А потом плюхнулся рядом с водилой и протянул пульт.

— Нажать эту — Маркус и Раджа исчезать, нажать эту — Маркус и Раджа появляться, — сообщил он с неизменной улыбкой.

Я нажал кнопку и зажужжала панель, скрывшая от нас афроамериканцев.

— Твоя идея с неграми? — буркнул я.

— Да ладно, не ворчи, — хохотнула Ксюша, — они прикольные. Или ты расист, муж?

Я тут же расплылся в улыбке и поцеловал жену. Все тревоги улетучились, да и некогда было. Эта веселая канитель под названьем «Свадьба», закружила нас в круговороте разных обычаев, традиционно не оставляя времени на какие то думки. Промелькнула мысль, что эта кутерьма специально устраивается, чтобы не дать молодоженам обдумать совершённый поступок, а поскорее закружить, запутать, завалить поздравлениями и подарками, наставлениями родных, туповатыми конкурсами педиковатого тамады и, конечно, тостами и криками «Горько».

— Не жалеешь? — хмельно спросила Ксюха на очередном медляке.

— Разумеется нет, — так же ответил я ей на ушко.

— Родители счастливы, — сказала она, — ты им нравишься.

— Ты моим старикам тоже, — поцеловал я её за ушко, — а мне ещё больше.

Гостей с моей стороны было мало. Родители, два лучших друга, пара коллег. С Ксюшиной же стороны было невообразимо много. Помимо родственников коллег и подруг, было немало интервьюируемых ею персонажей. Даже глава города приезжал поздравить и подарить пухлый конвертик.

Что касается подарков, то самый конкретный был от наших родителей. Они скинулись и купили нам трёшку в Западном районе, причем сказали, что полностью обставленную. Ума не приложу где они взяли столько бабла, но видимо, готовились к свадьбе давно.

Ну, деньги мы, понятно, не считали. Просто убирали конвертики в объемный кейс. И душевно благодарили всех собравшихся и поднимали тосты, так, что к моменту окончания праздника я уже прилично нахрюкался да и Ксюша трезвостью не отличалась. Пообнимавшись с родными напоследок мы отбыли в своё новое жилище в сопровождении Раджи и Маркуса.

Двадцати пятиэтажная новостройка была сдана в эксплуатацию полгода назад и далеко не все квартиры были заняты жильцами. Ксюха хихикая ткнула кнопку «25» в огромном грузовом лифте и мы вместе с неграми, тащившими наше барахло, поехали вверх.

Вид из окон был изумительным и пугающим одновременно. Отсюда весь город был как на ладони. Даже далекий Восточный, дымящий своими заводами. И Главная Городская Эстакада и проходящий под ней городской канал, расчерченный водой и бетоном в виде перекрестия мишени, и перекинувшаяся на правый берег Весты плотина ГЭС — словом впечатляло.

Ремонт в трешке тоже впечатлял : евродизайн, кожаные диваны, стеклянные столики, встроенные шкафы. Не квартира а картинка. И огромный траходром во всю спальню.

Я очнулся от того, что Ксюша о чем то шепталась с неграми. Они смотрели на неё как коты на блудливую кошку и восторженно кивали, поглядывая на меня.

— Ну вот и наступил момент, которого ты так ждал, — подошла ко мне Ксюша. — Иди в ванную. Там в черной с золотистым тиснением коробочке найдешь мой подарок. Одень его и приходи в спальню. А я провожу наших друзей.

Я зашёл в нашу шикарную ванную и на стиралке увидел коробочку. Открыв её, я похолодел. Когда я смотрел в интернете про куколдов, то частенько натыкался на подобное приспособление, надеваемое на член. Оно не давало мужчине возбуждаться, да от него этого и не требовалось. Куколды не трахают своих жён. За них это делают другие. В коробочке отливала золотом клетка для члена с замком наверху.

— Любимый, не копайся там! — раздался возглас Ксюши. — Мы ждем только тебя!

Мы? Куда она проводила негров? Я быстро разделся, нацепил приспособление и вошел в спальню. Ксюша и оба негра сидели на нашем траходроме. На Ксюше были только белые кружевные стринги и белый бюстгальтер с оборочками. Негры же сидели в одинаковых, чуть ли не до колен, семейниках. Увидев меня они рассмеялись. Ксюша тоже улыбнулась.

— Тебе идет, — сказала она. — Дай мне ключи.

Я протянул ей ключики и съежился. Быть голым перед двумя высокими неграми было неуютно. Их нельзя было назвать качками, но фигуры были весьма атлетичны. Раджа был волосат а Маркус имел гладкое тело, благодаря чему его мускулатура казалась более рельефной.

— Сядь возле кроватки и будь послушным мaльчиком, — застонала Ксюша, потому, что негры уже стянули с неё лифчик и мяли её большие белые груди. Они делали это почти синхронно, будто уже не раз репетировали. Маркус сжимает правую грудь и просовывает свой язык Ксюше в ротик, а Раджа губами впивается в левый сосок и пальцами сдвигает трусики в сторону. В какое то мгновение все трое оказываются на кровати на коленях: два рослых негра и голая белокожая красавица между ними. Голая, потому, что Раджа тут же избавляет Ксюшу от трусиков и погружает длинные черные пальцы в её выбритую розовую щелку. Вагина жадно хлюпает и принимает незнакомые пальцы под учащенное дыхание хозяйки. Маркус поднимается на ноги и стягивает с себя трусы.

— О Боже, ты только посмотри какой самец, — восклицает Ксюша и берет двумя руками черный и гладкий, длинный как у коня ствол. Её глаза горят а руки отчаянно двигают взад-вперед по этому куску темной плоти, ладони гладят тяжелые яйца а губы уже обхватывают черную головку.

— Ес бич! — стонет Маркус. — Сак май кок!

Раджа тем временем вытащил пальцы из Ксюшиной киски и стянул трусы с себя. Его прибор был на пару сантиметров длиннее двадцати пяти сантиметрового питона Маркуса, не такой гладкий. Пах и тяжелые крупные яйца обрамлены растительностью.

— Лук хиар, бич!- он грубо хватает Ксюшу за волосы и притягивает её лицо к своему гиганту.

Оба негра переходят на английский, но Ксюша прекрасно их понимает. Она вожделенно смотрит на огромный член Раджи.

— Вот это члены! — восхищенно шепчет она.

Потом берет одной рукой волосатую дубину Раджи, а другой гладкого змея Маркуса и, легонько подрачивая их, поворачивается ко мне.

— Видел настоящие хуи? — спрашивает она меня. — Смотри. Смотри внимательно.

Она, не сводя с меня глаз берет в рот член Маркуса и старательно его обсасывает. Моя прекрасная жена не может заглотить даже половину. Её слюна обволакивает черную дубину, от чего та становится мокрой и блестящей.

Я в шоке. Мой член заперт. Он пытается разломать стальную клетку, но тщетно. Я испытываю дикую боль, но физическая боль ничто, по сравнению с тем, что я вижу в полуметре от своего носа. Вот это настоящая боль. Я ненавижу себя, ненавижу природу, за то, что не сделала меня таким совершенным, как этих черных парней.

— Строк ит! — кричит Раджа и звонко шлепает мою жену по попке.

Она усиленно обрабатывает ртом член Маркуса, поглаживающего её груди, а правой рукой дрочит пенис Раджи.

— Ес, факин бич, ес! — орет Раджа, — Сак ит.

Ксюша послушно меняется и погружает в рот узловатую длинную черную палку Раджи, а Маркус довольствуется дрочкой.

— Ес, тейк ит! — Маркус разводит в стороны ноги Ксюши, стоящей в коленно-локтевой и отсасывающей Радже. Он помогает рукой черному скользкому угрю проникнуть в Ксюшину истекающую дырочку.

— Ооооо! О май гад! — Ксюша отрывается от пениса Раджи и сама переходит на английский. — Оооу фак! Слоули плиз. Ит из ту биг.

Тут же Раджа наматывает её волосы на кулак и насаживает ртом на свой длинный колышущийся орган.

— Сак бич, сак май факин кок! — кричит он, а Маркус начинает неспешно загонять свою елду в Ксюшину маленькую писечку.

— Оу щет. Май факин кант! — Ксюшин голос срывается на истерику. — Ноу плиз ноу. Оу май факинг пусси. Ит хертс. О май гад!

Подвывая ей в такт Маркус натягивает её на свою палку, погружаясь глубже с каждым толчком. Раджа снова притянул Ксюхину голову и вложил ей залупу за щеку. Он начал коротко и ритмично трахать в рот мою гулко стонущую жену. Внезапно её затрясло в оргазме. Она попыталась соскочить с члена Раджи, но он дал ей пощечину и прочно удерживал за волосы, продолжая часто трахать в рот мою жену.

Её вновь затрясло в экстазе. Слезы градом катились из её глаз, волосы растрепались, груди мотались туда-сюда в такт сильным толчкам Маркуса.

— Стоп, бич! — сказал вдруг Раджа, — Ай вонна фак ёр пусси. Гив ит ту ми.

Он швырнул Ксюшу на спину и развел её ноги, пристраивая свою балду к уже растраханной дырочке. Маркус оказался над её грудью. Он присел на коленях и сгреб в ладони большие Ксюшины сиськи а потом вставил между ними член и начал трахать её меж грудей.

Поскольку длина члена позволяла Маркусу ещё и вставлять своего угря в рот моей любимой, он закатил глаза и постанывал.

Раджа же подхватил на сгибы рук согнутые в коленях Ксюшины ножки и с громким чавканьем вошел в киску моей жены почти на всю длину.

— Ооо ноу плиз! — заплакала Ксюша.

— Шат ап, бич, — произнес Раджа плавно и глубоко входя в Ксюшу. — Гет май факин биг дик.

Он трахал её очень умело и размеренно. Я готов ручаться она чувствовала каждую извилину его дубины. Такой я её никогда не видел. Рыдающей и одновременно стонущей от кайфа. Кончающей с диким воплем, с широко открытыми глазами.

После того, как она кончила шесть или семь раз с Раджой, он вдруг встал и поднял её на колени.

— Оупен ёр мауф, бич! — приказал он.

Ксюша широко открыла рот и Раджа начал дрочить свой пенис, направив его в губы моей любимой.

— Оу ес, бэйби, тейк май факин кам. Ай эм камминг! Оууууууу! — Раджа истерически взвопил и мощные белые струи спермы ударили в лицо моей любимой. Маркус последовал примеру Раджи и с радостным криком обкончал Ксюшу, залив её волосы, лоб, глаза, нос…

Негры оделись и ушли, похлопав меня по плечу. Ксюша раскинулась на кровати, вся залитая чужим семенем. Такая родная и одновременно чужая.

— Что застыл, муженек? Не хочешь поцеловать жену? — посмеиваясь спросила она. — Давай — ка, языком почисти моё лицо! Ну живее.

Я в ужасе подошёл к любимой и лег рядом. Подавив брезгливость, я начал языком постепенно очищать её личико. Пару раз меня чуть не вырвало, но я запретил себе думать, что слизываю сперму нигеров. Я сосредоточился на том, что просто целую родное и прекрасное лицо моей Ксюши.

Закончив, я встал и отправился в ванную, где меня всё же вырвало. Потом я начал умываться. Меня душили слезы, обида, отчаянье. А потом зашла Ксюша. Она обняла меня и сказала:

— Мне так классно не было никогда. Когда меня трахают на твоих глазах я просто с ума схожу. Я люблю тебя. Ты действительно тот, кто мне нужен.

Она расстегнула клетку и взяла в руку мой отросток. Он мигом восстал. Взявшись за член Ксюша потащила меня к кровати. Там упала широко разведя ноги.

Я кинулся на неё сверху. Вошел, понимая что после негров мой член там словно карандаш в ведре. Тем не менее эрекция была сильна и я со всей силы вгонял свой коротыш в мокрое лоно любимой. Мои руки гладили её груди, губы целовали лицо. Она, вцепившись в мои ягодицы часто дышала и активно двигалась мне навстречу тазом. Я приказал себе не кончать, пока не кончит она. Я чувствовал, что если смогу продержаться, то победа в этой идиотской битве будет за мной.

Но внезапно Ксюша остановилась, потерла рукой киску и помазала мой член своими влажными соками, а затем… приставила мой отросток к своей задней дырочке и медленно со сладострастным стоном насадилась попкой на член.

— Оооо Боже, любимая! — застонал я, ощущая как тесный канал туго охватил мой член. На лице Ксюши читалась смесь легкой боли и гордость триумфатора.

— Трахни меня в попку! — прошептала она.

Я постарался двигаться медленно, но сознание того, что я трахаю недоступную дырочку любимой едва не заставило меня кончить сразу же.

— Давай, трахай мою попку сильнее! — подлила масла в огонь Ксюша.

Она улыбалась. Знала, что победила. Знала, что я не продержусь долго и не смогу заставить её кончить, а значит так и останусь куколдом, вечно наблюдающим со стороны за сексом своей жены. Злоба отчаянье и бессилие накатили на меня и я максимально грубо начал вколачивать член в попку Ксюши. Еще! Вот так! Секунд через двадцать я вскрикнул и кончил внутрь.

Меня трясло от сильного оргазма и от ощущения собственной никчемности. Я не смог заставить её кончить со мной.

Ксюша, раскинувшись на кровати безмятежно уснула. На губах её гуляла странная улыбка. А я, вдруг, осознал, что если не изменю себя, то измена всегда будет рядом со мной.

Я подошел к окну и взглянул на огромный город, раскинувшийся перед глазами. В какой-то момент я принял решение. Мне казалось, я знаю, что делать.